Разговор с известным карельским адвокатом о нюансах его профессии

«Почему по делу защитник – Аверичев, который все ваши уголовные дела ломает в судебном заседании, почему вы не привлекаете местных защитников?», – такими словами и.о. районного прокурора отозвался в «Указаниях к уголовному делу» о петрозаводском адвокате Сергее Аверичеве. С вопроса, как Сергей Юрьевич относится к такой характеристике своей деятельности со стороны обвинения, мы и начали интервью с ним. 

– Лично для себя я оцениваю этот отзыв, как самое лучшее рекомендательное письмо, о котором только может мечтать защитник. Благодаря ему, меня никто не может упрекнуть в каких-то договоренностях со следователями. 

– Да, Сергей, судя по этим «Указаниям», прокуратура с вами считается. А сколько выигранных дел у вас в процентном отношении? 

– Это вопрос, скорее, из фильмов, а не из жизни. Можно взять в один месяц десять дел, результат которых известен заранее. И дать 99 % успешных рассмотрений их в суде. Ведь я не в рулетку играю – это моя работа, опыт и знания. Они позволяют понять, какое решение может вынести суд. Но кому нужен такой притянутый за уши процент успешных дел? 

– Хорошо, спросим иначе: есть в вашей практике дела, которыми вы гордитесь?

– Я бы сказал, что горжусь результатом. Например, нашумевшее дело, связанное с филармонией. Или дело относительно директора Видлицкого дома-интерната Коверского. Еще дело бывшего мэра Олонца Геннадия Степанова, которое тянулось несколько лет. Все они закончились полной реабилитацией моих подзащитных.

– Много таких оправдательных случаев в практике?

– Общая практика известна – очень мизерный процент оправдательных приговоров по всей стране. Если же оценивать свою работу, то примерно один оправдательный приговор в год или прекращение уголовного преследования по реабилитирующим обстоятельствам. Немного, конечно, но, к сожалению, такая система на сегодня существует.

Защитить права

– Вы 15 лет работаете адвокатом в Петрозаводске. Но у людей разное отношение к ним и иногда можно слышать фразу: адвокат – это человек, который жуликов защищает. Вы согласны с таким определением адвокатской работы?

– Невозможно согласиться с таким определением. Когда человек приходит ко мне, у него на лице не написано, что он жулик, вор или еще кто-то. И меня в принципе это не интересует. Человек пришел с проблемой и просит защитить его права, а что он сделал, как он сделал, это должны установить следствие, суд. 

– Приходилось вам защищать откровенных маньяков?

– Серийных маньяков – нет. Приходилось защищать людей, совершивших убийство, изнасилование, в том числе убийство детей. 

– И какая в этом случае стояла задача?

– Чтобы не были нарушены права лица, которое я защищаю. Чтобы у него была реальная возможность защитить свои интересы. Чтобы не он доказывал свою невиновность, а органы следствия доказали его виновность. Вот это – моя задача. Не допустить нарушений!

– У вас не возникало иногда ощущения, что помогли оправдаться человеку, который на самом деле преступление совершил? 

– Не возникало. 

– Но ведь иногда можно оправдать и убийцу только потому, что халатно сработало следствие. 

– Такое может быть. Но гораздо чаще бывает наоборот, когда человек не совершал преступления, а его осуждают. С этим очень сложно мириться.

Ошибки совершают все

– Бывало, когда вы отказывались работать с каким-то обратившимся к вам клиентом?

– Я это очень часто делаю. Просто потому, что с самого начала вижу, что человек мне говорит неправду. Старается моими руками, моими действиями решить какие-то свои определенные вопросы. Если клиент говорит, что его устроит только полная победа, и дайте мне гарантию на 100 процентов, то с ним я стараюсь расстаться сразу. Я не смогу выполнить это поручение. Большинство людей видит в адвокате волшебника, считает, что раз они пришли, занесли ему сумму денег, то все: теперь у них проблем нет, а проблемы есть у адвоката. Но это на самом деле не так. 

– А если человек увеличит сумму гонорара в 2-3-5 раз?

– Ну, есть наверно кто-то другой, кто согласится работать за эту сумму… Деньги – это оплата моего труда. Но я не следую принципу получить деньги любым путем.

– К какой социальной группе относятся ваши клиенты?

– Работаю со всеми, но если взять по количеству обращений, то у меня, как правило, очень большое количество малоимущих людей. Я плотно сотрудничаю с Госюрбюро, и они отправляют ко мне таких людей. Потом срабатывает, как говорится, «сарафанное радио», и люди идут, идут… По разным простым и сложным вопросам. Я с этих людей не всегда даже деньги беру, вижу, что ситуация – хуже некуда.

В сложной ситуации к адвокату приходят все – и олигархи, и безработные. Работаю со всеми. И с чиновниками. И с полицейскими. Потому что все совершают в жизни ошибки и сталкиваются с проблемами, которые они не могут решить, даже имея погоны на плечах, власть или связи.

– А связи в адвокатской практике имеют значение?

– Я бы сказал не связи, а уважение. Если тебя уважают, к твоему мнению прислушаются. А если не уважают, то и разговаривать не будут….

– С вами разговаривают?

– Да.

Квартирные вопросы

– Вы сказали про сложные жизненные ситуации. А в каких ситуациях человек обращается к вам за помощью чаще всего?

– Ситуации бывают абсолютно разные. Адвокат же не только защищает по уголовным делам, он оказывает квалифицированную юридическую помощь по гражданским делам. Взять хотя бы элементарный развод. Приходят люди и говорят: мы хотим развестись, но у нас так испорчены отношения, что мы не хотим друг друга видеть. Просим вас представлять наши интересы в наше отсутствие.

Самое большое количество споров возникает по жилищным вопросам. Конфликты возникают по вопросам долевой собственности. Наследственные дела часто ссорят родственников. Поднимется все грязное белье. Порой приходится уговаривать своего доверителя, чтобы не вступал в споры в суде, предлагать, чтобы не ходили в суд, представляю их интересы один, чтобы не накалять атмосферу.

– Приходилось сталкиваться с так называемым «телефонным правом», когда по звонку сверху выносятся приговоры?

– Я бы сказал, что нет. Это мифы, выдумки граждан о судебном процессе. Как в старой пословице, что для одной из сторон суд обязательно будет продажным. У нас в Карелии, при всех обстоятельствах, в судах в большинстве своем работают грамотные образованные люди.

– Законодательство постоянно меняется, сколько времени приходится уделять самообразованию?

– Постоянно это делаю. Даже ежечасно, ежеминутно. Гражданское законодательство меняется быстро, меняется судебная практика. Сколько бы дел по наследству не рассмотрел, начинаешь новое – и сверяешься с законами. Есть у меня в архиве дела, где по одинаковым требованиям приняты разные решения из-за изменившихся законов.

– Постоянно общаясь с разными людьми в своем кабинете, как вы считаете, у нас в Карелии часто нарушаются права людей?

– Не вдаваясь в конкретные подробности, я бы сказал, что достаточно часто. Элементарно не исполняется чиновниками закон об обращениях граждан. Человек пишет заявление, а ответа ему не направляют. И это тоже нарушение прав человека! И это только самый простой пример.

– Что вы считаете приоритетным в своей работе?

– Не вселять в моего доверителя надежд, что у нас все получится чудесным образом. И советы всем: первое – не надо затягивать с обращением к адвокату, второе – честно рассказывать все, как есть на самом деле. Потому что когда в процессе всплывает какой-нибудь утаенный факт, рушится вся система защиты, на которую потрачены недели, а то и месяцы работы.

Время отдыха

– Сколько часов в день вы работаете?

– Сколько нужно. Мне работа нравится, я сам планирую рабочий день и иногда неделями прихожу домой в 22 часа. Командировки, следственные действия, очередь в СИЗО, поскольку там всего два кабинета…

– Когда же отдыхаете?

– На спортивных соревнованиях. Кайтинг, яхтинг. У меня все отпуска по соревнованиям расписаны, нет такого, чтобы я поехал куда-нибудь на пляж, пол пальмой лежать. С соревнований приезжаю уставшим, но полным сил.

– Не припомните что-нибудь веселое из вашей адвокатской практики?

– Было одно дело, которое у меня до сих пор вызывает улыбку. «Спиртосодержащее дело», как его назвали в газетах. Оно сохранено в моем архиве полностью. Много времени было потрачено, а распалось оно…

В общем, в Олонецком районе судили человека за продажу некачественной продукции. В суде мы попросили представить бутылки, в продаже которых его обвиняли. Когда их принесли из комнаты вещественных доказательств Олонецкой прокуратуры в зал суда, выяснилось, что они пусты. Никакой спиртосодержащей «прозрачной жидкости с резким запахом» в них не наблюдалось. При этом сами бутылки были «плотно закупорены», пакет, в котором они хранились, не имел повреждений и был «в верхней части упакованным скотчем с печатью прокуратуры Олонецкого района». Конечно, в такой ситуации моего доверителя полностью оправдали, прокуратуре пришлось принести ему извинения.

– Куда же «паленка» из прокуратуры делась? Неужели кто-то выпил?

– Не знаю. И строить предположения не хочу.

– Кстати, а сами вы пьете?

– Очень мало, хорошее вино по праздникам. И при первом тосте в гостях сразу говорю: да, я адвокат, но ни по каким юридическим вопросам прошу сегодня не обращаться. Иначе нельзя, могут замучить вопросами

Вопросы задавал Анатолий Ерошкин
По материалам «МК в Карелии»