Худрук оперы Музыкального театра Карелии Юрий Александров о дешевых операх, жалких "доброжелателях" и Крыме, о котором артистам надо петь и митинговать

"Что вы стоите и квакаете, как лягушки на болоте?! – кричал на артистов на репетиции художественный руководитель оперы Музыкального театра Карелии Юрий Александров. – Играйте! Или мне здесь придется настоящие снаряды взрывать!". К счастью, до взрывающихся снарядов на сцене театра дело не дошло, но на одной из последних репетиций оперы "Севильский цирюльник", премьера которой состоится 2 июня, было очень "жарко". Останутся ли целыми и невредимыми актеры до сдачи спектакля? Почему народный артист России Юрий Александров "бегал" от "Севильского цирюльника" в течение 34 лет? Когда режиссер, рабочий график которого расписан на годы вперед, покинет свой пост в карельском театре? И о чем сегодня не может молчать Александров, замахнувшись впервые в мире на постановку оперы-митинга "Крым"? "Столица на Онего" поговорила с известным режиссером накануне очередной премьеры в Музыкальном театре республики.

Это вам не дешевка

– Юрий Исаакович, последние дни перед премьерой самые тяжелые? Поэтому вы и взрываетесь на репетиции? Или вы всегда так ведете себя с артистами, работающими с вами над новой постановкой?

– Этот жанр не терпит равнодушия и спокойствия. Сколько ты вложишь, столько и получишь. Сколько посадишь, столько и вырастет. Так что я всегда такой на репетициях. Я не могу сказать, что выпускной период самый трудный. Тяжело начинать, объясняя людям идею спектакля. Тяжело раскрутить этот маховик. Ну а на выпуске, когда ты должен собрать костюмы, свет, декорации, эмоции, смыслы в одно целое, конечно, наваливается огромный ворох проблем. Начинаешь в них барахтаться как котенок. Спектакль рождается здесь и сейчас. До этого мы ощущали его запахи, неведомые нам вещи. Сейчас нам многое уже ясно, и нужно сделать это выпукло, ярко и понятно публике, чтобы это доставляло радость не только нам, но и зрителям. Без публики комическую оперу играть нельзя. Зритель определит, насколько мы были правы или не правы.

Всем кажется, что "Севильский цирюльник" – это очень простенько. Это может быть дешевенький спектакль с двумя-тремя человеками на сцене. И всегда получаются какие-то убогие, кривые кринолины, непонятная декорация. В итоге великая музыка, великая пьеса превращается в насмешку над собой. Я же считаю, чем меньше актеров на сцене, тем богаче должна быть декорация. Нам надо заполнять пространство. Поэтому мною был приглашен художник Вячеслав Окунев, мой постоянный партнер. Мы хотели получить стильный спектакль. Минималистский театр, который себе позволяют многие директора театров, нам был не интересен. Это дешевка. Сегодня ставят аля современность, потому что все костюмы можно купить на тысячу рублей в секонд-хенде, денег ни у кого нет. А у нас одно историческое платье стоит 100 тысяч рублей.

– Но у нашего театра тоже нет денег. Как выкрутились?

– Мы крутимся. Взяли декорации в Михайловском театре, где спектакль ставил Окунев. Но мы сделали новую версию. Декорация будет иначе освещена, иначе смонтирована. Купили дополнительно массу предметов, красивую историческую мебель. Хочется, чтобы люди поверили, что театр – это великая иллюзия. Открывается занавес, и публика видит то, чего она не видит в жизни. А мы сегодня включаем телевизор и видим Майдан, убийства, детективы. Я же хочу, чтобы люди, начав смотреть спектакль, улыбнулись, засмеялись. Публике нужна добрая эмоция. И Россини был очень смешливым, жизнерадостным человеком. Только Россини мог в расцвете своей всемирной славы сказать: "Я больше не хочу писать музыку, я хочу заниматься кулинарией". И 20 лет он готовил макароны и котлеты. Это свободный человек, не скованный никакими фобиями и комплексами. И мы хотим, чтобы люди это почувствовали в театре. Как у Пушкина: "Как мысли черные к тебе придут, откупори шампанского бутылку иль перечти "Женитьбу Фигаро".

– Насколько я знаю, вы к "Севильскому цирюльнику" долго подступались, бутылочка шампанского от Россини не открывалась…

– Всю жизнь подступался к этой пьесе. Я 35 лет занимаюсь постановками и на 34-м году решился. Я столько видел плохих, несмешных спектаклей, что у меня было отчуждение. Мне казалось, что это очень несмешная, старомодная музыка. Но что может быть более современным, чем молодежная история о любви, о борьбе за свои чувства, о каких-то проходимцах, которыми наполнена наша жизнь?! Год назад ко мне обратился театр Казани, где проходит шаляпинский фестиваль, и попросил поставить "Севильский цирюльник". Я сразу отказался. Но меня в последствие уговорили. Там получился очень озорной спектакль. Они его увезли на месяц в Голландию. Спектакль там получил пять звезд – высшую категорию критиков. Это дало мне уверенность, что я на правильном пути, что это может быть смешно, изящно, современно. И хотя в планах нашего театра стояла "Пиковая дама", мы решили сначала поставить "Севильского цирюльника". "Пиковая дама" будет осенью. Она требует больших затрат. Там все делается с нуля. Это абсолютно авторская история. А сейчас после трагических спектаклей, с кровью, с убийствами, которые я здесь поставил, хочется немного света. Тем более, публика здесь любит и оперетту, и комическую оперу. Это мой ответ публике, которую я очень уважаю. Кстати, тут был Миша Жванецкий с творческим вечером. Мы с ним после концерта поговорили. Он сказал, что здесь удивительная, очень искренняя публика. Он-то знает, о чем говорит.

В Петрозаводске держат не деньги

– Жванецкий приехал и уехал, а вы сюда постоянно возвращаетесь. Несмотря на занятость не бросаете как худрук петрозаводский театр, труппу которого создали с нуля после реконструкции здания театра. Неужели не возникает желания оставить здесь все?

– Мы собрали очень достойную труппу. Собрали в нелегких условиях. Мы не имеем ни бюджета, который сегодня необходим театру. Мы не можем выпускать достаточное количество спектаклей, не можем платить людям достойную зарплату. Тем не менее, что-то удерживает здесь артистов. Каждый раз мы поднимаемся с ребятами на какую-то новую ступенечку, мы растем. Я это вижу, поэтому я здесь. Мне не хочется иметь какую-то негативную критику. Я много сил отдал своему имиджу. Меня уважают многие коллективы. В Петрозаводске меня держат не деньги, которых нет. Здесь моя душа. Я трепетно отношусь к театру и не допущу никакой халтуры. Но мысль о том, что пора сложить с себя бразды правления труппой, меня посещала не раз. И это не из-за того, что я устал. Просто я считаю, что нужно искать себе смену. Искать человека, который может подхватить дело, которому отдано столько сил. Но сейчас мало героев в нашем жанре. И в моем питерском театре – Государственном Камерном музыкальном театре "Санктъ-Петербургъ Опера" – у меня нет смены. К сожалению, сегодня встречаются в основном потребители. Режиссеров, которые хотят здесь поставить спектакли, море. Режиссеров, которые хотят взять на себя ношу руководителя труппы, почти нет. Мы, когда заканчивали консерватории, музыкальные институты, мечтали о своей труппе. А сейчас все от этого открещиваются всеми возможными способами. Кому нужны социальные, моральные, кадровые проблемы? Если бы здесь не было такого замечательного директора, как Елена Ларионова, я думаю, что вряд ли и я здесь остался. Она совершает какие-то немыслимые подвиги, сохраняя эту труппу. Это очень тяжело в условиях недостаточного финансирования. Но я верю, что рано или поздно здесь появиться молодой режиссер, который возьмет на себя ответственность за труппу. В этом коллективе очень хорошая человеческая атмосфера. Артисты не зазвездились, не скурвились. Они живут скромно, но достойно. Но мы ждем и от российского и от карельского правительств конкретной поддержки. В Москве вроде бы выделяется грант, который пойдет на поддержку нескольких российских театров, включая наш. Мы вправе рассчитывать на эти средства, потому что пока город не подвели. Я много езжу по миру и знаю, чего стоит этот театр, и очень горжусь, что в моей жизни была карельская опера, и я что-то для нее сделал.

– Но некоторые прочат гибель театра. Например, Сергей Иньков, покидая пост главного дирижера Музыкального театра, заявил, что карельская опера скоро умрет.

– Иньков – несчастный человек. Я познакомился с ним, когда он был хормейстером Мариинского театра. Он оттуда ушел. Потом он был дирижером в театре "Санктъ-Петербургъ Опера", откуда тоже вылетел как пробка из бутылки. Позже он оказался здесь. Он не бесталанный человек, но не надежный и непорядочный в своих действиях. А для меня главное, какую атмосферу рождает тот или иной артист. Атмосфера в театре намного важнее, есть ли у артиста верхнее "до" или "си-бемоль". Наверное, Инькову нужно сказать спасибо. Он был с коллективом в период ремонта, когда все ютились в подвале, и сохранил "огонек". Дальше он должен был посвятить себя целиком этому театру. Нельзя быть гостем, если ты хочешь возглавлять театр. А он не смог. Ему хотелось работать и там, и сям. Это сразу отразилось на качестве работы. У нас молодые артисты. В них нужно вкладывать очень много музыкальной культуры, которую может дать только дирижер. Когда это делается в последнюю секунду, на бегу, когда все музыкальные шероховатости норовят спрятать за яркой остановкой, это неправильно. Это музыкальный театр. Музыка – это основа, базис. Режиссура – это надстройка. Если базис трещит, то горе этому театру. Поэтому я пригласил в Петрозаводск Михаила Синкевича. Это замечательный дирижер Мариинского театра. У него тоже мало времени для того, чтобы целиком погрузиться в эту историю, но каждую свободную секунду он здесь. И музыкальная культура оркестра, солистов существенно выросла. И это не конец нашей оркестровой истории. Я хочу, чтобы здесь был еще один дирижер. Нужен человек, который постоянно будет сидеть в лавке и готовиться к серьезным должностям.

Не могу молчать

– В нашей лавке вы надолго не задержитесь. После премьеры сразу уезжаете. Поедете в отпуск?

– Никаких отпусков у меня не будет. Я задумал один проект, над которым работаю уже два месяца. Это будет спектакль под названием "Крым" в жанре опера-митинг. Композитор четырехактной оперы "Севастопольцы" Мариан Коваль. Я вырвал из его произведения куски, которые мне кажутся самыми сильными. Получилась история в одном действии. Она посвящена трем этапам в истории Крыма: Крымской войне 1854 года, Великой Отечественной войне и сегодняшнему Майдану. Это диспут с залом. 10 июля я покажу эскизный вариант спектакля у себя в театре в Санкт-Петербурге. А вообще я планировал сделать спектакль на Красной площади. Мое письмо лежит на столе президента России. Мне сказали, что он его уже прочитал. Я жду результата. После премьеры в Питере повезу спектакль по всей России.

– А в Петрозаводск "Крым" привезете?

– Может быть. Но для этого нужна открытая сцена и три-четыре тысячи зрителей. Я хочу, чтобы как можно больше людей увидели эту постановку. Просто душа болит. Я – человек патриотического толка, и не стесняюсь об этом говорить. Я всю жизнь работал для России, строя театры, и мне очень непросто наблюдать за тем, что сегодня происходит в Украине. Самое ужасное, что мы уже начали привыкать к смерти. Многие уже не реагируют на то, что гибнут люди, что мировым сообществом поощряется фашизм. И я объявляю им войну. Я лично. Я считаю, что эта тема требует художественного осмысления. Посмотрим, что из этого получится. Для меня и мира это ново. Еще не было оперы-митинга, где люди будут петь и со сцены, и в зале, и будет разговор с публикой, который придется отвечать на вопросы. В постановке задействованы взрослые и дети.

Снимем последние штаны в нашем театре"Санктъ-Петербургъ Опера", но сделаем этот внеплановый спектакль. Не откликнуться на эту тему я не могу. Сделать вид, что меня это не касается, не имею права. И мне важно, как люди отреагируют на этот спектакль. Совсем скоро я это узнаю.

Беседовала Наталья Соколова