Приговор, вынесенный Девлету Алиханову, - 6 лет колонии общего режима - многих поверг в шок. Судья Петрозаводского городского суда Наталья Маненок признала его виновным в совершении мошенничества при приватизации муниципального имущества, арендованного Сбербанком, хотя речь шла о законной сделке, участником которой он не являлся.

По всей стране и по всей Карелии приватизация происходила ровно по такой же схеме. К тому же, Алиханов не покупал и не становился собственником спорных объектов. Тем не менее, три года провел за решеткой, и теперь ему добавили столько же решением суда.  Даже если на секунду представить, что он действительно виновен, хотя это не так, - для Карелии это беспрецедентный по своей жестокости приговор с реальным сроком лишения свободы по хозяйственно-экономическому делу.

Защитники Алиханова назвали решение необоснованным и незаконным и потребовали отменить приговор и оправдать известного политика и предпринимателя за отсутствием в деле состава и события преступления.

И пока рассмотрение дела в Верховном суде Карелии не назначено, давайте зададимся вопросом: так кто же на самом деле совершил преступление в истории с уголовным преследованием Девлета Алиханова?

Черное дело и белые нитки

Для тех, кто хоть немного интересуется политической жизнью Карелии, очевидно, что дело Алиханова появилось только по одной причине – кому-то захотелось нейтрализовать его как политика. Последние десять лет, занимая различные должности в органах власти Карелии и на федеральном уровне, трижды избираясь депутатом, Алиханов, так или иначе, влиял на принятие решений в политике. И даже больше – отстаивая интересы своих избирателей, практически всегда шел на конфликт с республиканской властью, не давая чиновникам расслабляться. Достаточно вспомнить, как он отстаивал прямые выборы мэра в Петрозаводске или первым заявил о недееспособности правительства Худилайнена. Неудивительно, что, в конце концов, обладающие властью оппоненты решили с ним расправиться силовыми методами. Сначала дискредитировали через республиканские и федеральные Интернет-площадки - создали ему имидж теневого олигарха с неограниченными ресурсами, а потом при помощи правоохранительных органов упрятали за решетку на три года.

Для таких целей обычно подыскиваются беспринципные люди – карьеристы, которым абсолютно все равно, по чьим головам ходить, исполняя заказ. Но даже у таких, как питерский следователь Игорь Гусев или судья Петрозаводского городского суда Наталья Маненок, которые обладают огромными полномочиями, возникли сложности. Предъявлять Алиханову обвинение предстояло в ситуации, когда в уголовном деле отсутствовало событие преступления и ущерб при приватизации спорных объектов на открытом аукционе. Проще говоря, сначала нужно было как-то «слепить» преступление при «приватизации сберкасс» в 2007 году, а уже потом привязать к нему неугодного политика.

Дело в том, что при приватизации муниципального имущества в соответствии с ФЗ №178 в случае занижения цены ущерб определяется судебно-оценочной экспертизой. А в материалах уголовного дела Алиханова таких экспертиз даже две, и обе показывали, что ущерб для бюджета Петрозаводска в результате сделки нанесен не был. Поэтому исполнители заказа пошли на манипуляции, создавая видимость события преступления. Обвинение стало незаконно обосновывать ущерб тем, что в соответствии со ст. 31 ФЗ №178 долгосрочная аренда якобы не является обременением и что при определении начальной цены независимый оценщик не должен был учитывать этот фактор. Между тем, при «приватизации сберкасс» его учли и этим якобы нанесли ущерб городскому бюджету на сумму более 8 млн. рублей. Ну, а когда «преступление», таким образом, было придумано, оставалось привязать к нему Алиханова. С возможностями, которые были у исполнителей заказа, и их беспринципностью, сделать это оказалось нетрудно: даже у жителя Африки можно было найти связь с сотрудниками петрозаводской администрации.

Целый год, пока шел суд, Девлету Алиханову и его защитникам пришлось доказывать абсурдность предъявленного обвинения, его противоречие федеральному законодательству и существующей практике приватизации на всей территории Российской Федерации. Для этого потребовалось собрать огромный объем документальной информации и допросить нескольких экспертов и специалистов в области оценочной деятельности. В результате на завершающей стадии судебного процесса уже стало очевидно, что вынести обвинительный приговор, опираясь на логику следствия и прокуратуры, невозможно – судья не сможет обосновать ущерб. Позицию стороны обвинения Алиханов и его защитники разгромили в пух и прах, доказав, что договор аренды является обременением, а указанная статья 31 ФЗ № 178 никакого отношения к определению начальной рыночной цены не имеет – начальную цену определяет независимый оценщик, который руководствуется федеральным законом № 135 «Об оценочной деятельности».

И вот тут наступил ключевой момент, когда судья Наталья Маненок на стадии прений решается удалить Алиханова из процесса, и в его отсутствие прокурорские работники фактически предъявляют ему новое обвинение. После трех лет содержания известного политика под стражей прокуроры вдруг прозревают и признают, что долгосрочная аренда все-таки является обременением, а ущерб обосновывают тем, что приватизация проводилась в интересах арендатора ОАО «Сбербанк России», а в этом случае при определении рыночной цены аренда не учитывается.

Стоит сказать, что новая фабула обвинения по степени абсурдности не уступает первоначальному варианту. Ведь на суде не раз отмечали, что Сбербанк по закону не мог участвовать в той приватизации и выкупать арендованные помещения, так как более 25% его акций принадлежат государству (в соответствии со ст.5 все того же ФЗ №178). И, как мы уже упоминали, по всей стране, во всех регионах приватизация «помещений сберкасс» проходила по одинаковой схеме, где при определении начальной цены долгосрочная аренда учитывалась, как обременение. Кстати, точно так же, как в Петрозаводске, объекты, находящиеся в аренде у Сбербанка, были приватизированы в Кондопоге и Сегеже (официальные документы имеются в материалах дела). И сделки, проведенные в соответствие с федеральным законодательством, не вызвали претензий у правоохранительных органов.

Но главное даже не это. Как справедливо полагают защитники Алиханова, в итоговом заключении гособвинение в корне поменяло «способ совершения преступления», то есть способ причинения ущерба. Эта формулировка в принципе не была предметом исследования в ходе судебного заседания. Алиханов свою невиновность по ней не доказывал.  Получается, что, изменив формулировку предъявленного обвинения, его лишили права на защиту.

Однако, судья Наталья Маненок закрыла на это глаза и вынесла приговор, полностью поддержав прокуроров в новом обосновании ущерба, и даже внесла в него новые, не основанные на законе дополнения.

А при чем тут Алиханов?

Когда читаешь обвинительный приговор, написанный Натальей Маненок, складывается впечатление, что его собирали по кускам несколько человек. И все-таки текст позволяет сделать однозначный вывод, что судья, как грамотный юрист, прекрасно знала: признание Алиханова виновным по таким нелепым, нелогичным и во всех смыслах абсурдным обвинениям – это фальшивка. Судите сами.  

Спорные объекты продавались на открытом аукционе, поэтому их мог купить, кто угодно. Невозможно провести открытый аукцион «в чьих-то интересах», это противозаконно. Сбербанк не мог участвовать в этом аукционе в соответствии со ст. 5 ФЗ №178. Начальную цену, как того требует закон, определял независимый оценщик, давление на которого не оказывалось. «Приватизацию сберкасс» в 2007 году провели строго в соответствии с ФЗ №178, учитывая обременение в виде долгосрочной аренды. При определении начальной цены аренду не учитывают только в том случае, когда арендуемое муниципальное имущество продается напрямую арендатору без аукциона или торгов. Например, собственность МУПов или если имущество находится в хозяйственном ведении и продается арендатору. Начиная с 2008 года, аренду не учитывали при приватизации в соответствии с ФЗ №159 (если помещения выкупал арендатор – представитель малого или среднего бизнеса).

Но даже если допустить, что при «приватизации сберкасс» были какие-то нарушения, то при чем тут Алиханов? Он – не оценщик, не член комиссии по торгам, ни сотрудник администрации и никогда не становился собственником спорных объектов.

"В приговоре речь идет о том, что имущество приобреталось по заниженной на 8 миллионов рублей цене, - прокомментировал вынесенное решение защитник Алиханова, президент Адвокатской палаты Карелии Михаил Ямчитский. - Тогда хочется спросить, а при чем тут Алиханов, если он не был приобретателем и собственником этих помещений и даже до сих пор им не стал? К процедуре оценки помещений Алиханов также никакого отношения не имел. Как и к проведению аукциона, и к определению начальной цены. Все эти вопросы регулируются законом, все это делала администрация Петрозаводска. Выводы суда, что Алиханов это каким-то образом организовал, не подтверждаются материалами дела. Ни руководитель карельского филиала Сбербанка, ни тогдашний мэр города Виктор Масляков не подтверждают, что Алиханов их о чем-то просил. Оценщик вообще говорит о том, что она Алиханова никогда не видела.

На самом деле точно так же муниципальное имущество приватизировалось на всем Северо-Западе, в Петербурге, Мурманске, Новгороде. Там точно так же с учетом обременения арендой выставлялось имущество на аукцион и примерно в тоже время. То есть это не кто-то в Петрозаводске злонамеренное решил эти помещения вдруг приватизировать. Это было требование тогдашнего законодательства – выставлять все не используемое для нужд муниципалитета имущество на приватизацию. Алиханов к этому опять же никакого отношения не имеет, как и ко всей сделке".

Так или иначе, но судьба Девлета Алиханова, которого поддерживают и за которого переживают сотни жителей нашей республики, теперь будет решаться в Верховном суде Карелии. Для многих независимых юристов, правоохранителей и даже судей, которые хотя бы отчасти знакомы с сутью предъявленных ему обвинений, вынесенный приговор представляется Франкенштейном – чтобы оставить человека за решеткой, в одну ткань без всякой логики попытались сшить статьи УК, документы и показания свидетелей, которые на самом деле вину не доказывают, в надежде на то, что создается хотя бы видимость совершенного преступления. Но в деле Алиханова даже этой видимости нет – как считают наши собеседники-юристы, все указывает только на невиновность подсудимого и отсутствие в деле не только состава, но и события преступления.

Андрей Кузнецов

P.S.

Страницы приговора, наглядно демонстрирующие его абсурдность.

А при чем тут Алиханов?