Почему сотрудник ГИБДД – вовсе не завидная профессия

«По всем показателям аварийности отмечен рост», - констатировал начальник управления ГИБДД МВД по РК Владимир Монахов две недели назад. Так, в сравнении с первым полугодием 2011 года, количество ДТП выросло на 27%, раненых – на 29%, погибших – на 20,5%. Главные причины, по которым это происходит, традиционны – превышение скорости и управление автомобилем в нетрезвом состоянии. Не сказать, чтобы эту статистику можно было назвать утешительной: получается, что даже самый добропорядочный водитель, который выезжает на дорогу, не застрахован от столкновения с самоуверенным гонщиком или поклонником водки.

При этом есть и другие цифры – статистика стойкой нелюбви к сотрудникам полиции, в том числе и ГИБДД. Согласно последнему опросу Левада-центра, проведенному в конце 2011 года, 60% респондентов уверены в том, что в основном усилия сотрудников правоохранительных органов и автоинспекции направлены на обеспечение собственных интересов.

Картина получается не самая приглядная: от ДТП, которых мы хотим избежать, нас защищают сотрудники ГИБДД, которых мы не очень любим. Но каково работать им – с нами? Вместе с нарядом ДПС «МК в Карелии» патрулировал город всего одну ночь и пришел к выводу: быть гибддшником, контролируя дороги, – абсолютно незавидная профессия, требующая железных нервов.

Затишье

Ночь с субботы на воскресенье, около двух часов. Город погружен в абсолютную темень (и правда, зачем фонарям работать ночью?) – дороги освещаются лишь морганием светофора да фарами машин. Поворачиваем у мэрии в сторону гостиницы «Онего палас». Фары освещают женщину на тротуаре: явно пьяная, она весело прыгает и, голосуя, размахивает руками. За ее спиной в стороне – еще несколько человек. Видя машину ДПС, она в запале веселья не перестает голосовать и машет рукой прямо перед патрулем. Мы послушно тормозим.

– Здравствуйте, а вы зачем нас останавливаете? – гибддшник Леша, сидящий на переднем сиденье, открывает дверь, чтобы лучше услышать даму. Но дама не промах.

– А вы зачем останавливаетесь? – она хохочет.

– С проезжей части уйдите, пожалуйста. 

Дверь захлопывается, мы уезжаем. Злой Леша поворачивается к коллеге Роме, сидящему за рулем.

– Ты что останавливаешься? Ты такси, что ли?

– Ну мало ли, помощь нужна.

 Какое-то время едем молча. Редкие машины на Ленина едут аккуратно: никаких превышений скорости, проездов на красный, пьяных витиеватых маневров.

– Такая тишина... – нарушает молчание Лёша. – Значит, к утру все пойдут.

Понятное дело, самое «веселое» время для работы сотрудников ГИБДД – это выходные. Ночь с пятницы на субботу, с субботы на воскресенье – время, когда люди наиболее часто, приняв на грудь, садятся за руль. Вообще ощущение, когда ты сидишь в машине ГИБДД,  довольно странное. Все водители, проезжающие мимо, в страхе оглядываются на патруль – рождается ощущение, как будто ты едешь по Петрозаводску в редкой и дорогой для города «тачке».

Все нарушители, которых останавливают Лёша и Рома, – просто шелковые. Никто из подсаженных в машину для проверки документов не спрашивает, что это за тетка уселась на заднем сиденье машины ДПС с компьютером, смотрит на них и записывает их слова – все только мягко улыбаются и доброжелательно здороваются. Настоящая школа  вежливости на колесах. До определенного момента, конечно.

Буря

Медленно спускаемся вниз по Промышленной. Навстречу едет старая машина, до отказа набитая молодыми людьми. В глазах водителя, оглянувшегося на патруль, читается: «Ну все. Попал».

Рома явно неплохой психолог. Еще до этого он рассказывал: поработаешь гибддшником – начнешь хорошо разбираться в людях. В общем, он разворачивается, включает мигалку и поднимается вверх, в сторону «Правды». Машина моментально паркуется на обочине, из нее очень смешно (потому что синхронно) испуганно вылезают все пассажиры. Вид у водителя – как у не выучившего студента перед экзаменом.

Лёша медленно выходит из машины. Я злорадно предвкушаю момент, как буду писать этот кусок текста: судя по реакции, совесть у водителя явно нечиста.

Р-р-ж-ж-ж! Это с визгом – на безумной скорости – проносится мимо джип. Рев мотора разрезает тишину – немногочисленные прохожие в страхе оборачиваются.

Преимущества ясно за каким нарушителем дорожного спокойствия: секунда – и Леша снова сидит в патрульной машине. Мы разворачиваемся – Рома вдавливает педаль газа до упора; мы начинаем гнаться за джипом – тот скрывается за поворотом; мы поворачиваем – джип исчезает.

Упустили

Хоть мы и даже не на «девятке», а на «форде», силы явно неравны. Оба ДПСника начинают ругаться, обвиняя друг друга: ты не включил мигалку – а ты слишком медленно едешь. Пока они препираются, а машина медленно проплывает через зарецкий двор, в районе которого скрылся джип, я пытаюсь прийти в себя. После погони по убитым петрозаводским дворам, когда «форд» бешено несется по всем ямам, явно не соответствующим никаким ГОСТам, в лучшем случае можно просто хорошо постучать головой о крышу машины, в худшем – наверное, недосчитаться зубов.

Делаем круг. Выезжаем во двор, потом сворачиваем на Судостроительную. Леша и Рома обсуждают – уже в спокойном тоне, – куда он мог уехать, а я думаю, что он давно или удрал куда-нибудь в сторону «Авангарда», ну или, на худой случай, затаился в каком-нибудь дворе. Не идиот же водитель, чтобы продолжать гонять в этом районе после того, как только что оторвался от полиции?

Именно в этот момент джип снова проносится прямо перед нами. Снова ругань: они нервничают из-за гонщика, я проклинаю дороги. Несемся по дворам – снова теряем – пересекаемся с еще одним патрулем, который истошно орет в рацию: «Направо». Поворачиваем – и наступает апогей. Джип тормозит, оттуда выпрыгивает мужчина, и, словно спринтер, перепрыгивает через забор и несется через траву вглубь дворов. Естественно, оттуда его никак не выковырять: теперь он точно затаился.

Минут через пятнадцать, после того, как расстроенные гаишники вчетвером повздыхали на брошенный джип и мы молча поехали патрулировать дальше, я не выдержала.

– Слушайте, – говорю. – Ситуация идиотская. Два патруля, в каждом из которых по два сотрудника полиции. Вы за ним гоняетесь 15 минут – он удирает, бросив машину. Что, нельзя элементарно оттащить машину на штрафстоянку или просто записать номера, а потом вызвать на разговор? В суд? Что-нибудь вообще можно сделать?

Оба молчат. Тишина получается какой-то… злой. Все понимают абсурдность ситуации. Ответ на все подобные вопросы идентичен и универсален: такое законодательство, такая страна. Потом кто-то из ДПСников начинает обрисовывать возможную картину диалога с водителем джипа, который говорит о том, что это «не он» и прочее, а я опять задумываюсь о том, что было бы, если бы кому-то – мужчине или женщине – не повезло выйти на узкую дорогу прямо перед джипом.

Лишенцы и жертвы обстоятельств

Около 5 утра. Мы поднимаемся вверх по Невского. Машин практически нет, но единственный встретившийся нам водитель, который ехал прямо навстречу, умудрился проехать под негорящую зеленую стрелку. Рома с Лешей проверяют документы. Тридцатисемилетний водитель – как и все предыдущие – оказывается честнейшим человеком и несчастной жертвой злого рока и тяжелых обстоятельств.

– Как так я нарушил?! Да не может такого быть!

– Страховочка закончилась?! Да не может… Не знал, честное слово!

– Доверенность просрочена на два года?! Ой, да я не заметил!

– Как неоплаченный штраф?! Ну нет, не помню такого!

Леша и Рома просто кивают и терпеливо объясняют, что лучше бы гражданину в первый же будний день заплатить все штрафы (один из которых – 100 рублей) и привести в порядок документы. Мужчина жарко клянется: конечно, сделает, а как же еще. Я смотрю на него и вспоминаю одного знакомого, который после каждой встречи с сотрудником ГИБДД кидал выписанные квитанции под сиденье.

Через двадцать минут, оформив незадачливому водителю протоколы, выдвигаемся на Ленина, чтобы тремя экипажами закрыть главный проспект, когда все нагулявшиеся возвращаются домой после веселых попоек в клубах. Не тут-то было – по рации нас вызывают на угол Красной и Анохина, где другой наряд ДПС поймал пьяного водителя. Если алкотестер покажет, что он выпил, у него тут же отберут права.

В старой ушатанной иномарке, чей владелец вызвал подозрения, на переднем сиденье в полной алкогольной отключке, открыв рот, спит пассажир. Водитель, молодой человек, пошатываясь в полном неадеквате, ходит от одной машины ДПС к другой. Достаем алкотестер.

– Я не пьян. Валерьяночки выпил, – уверяет водитель, от которого пахнет так, как будто у него дома находится свой маленький винный завод. Дует в трубку: 1 промилле – прощайте, права.

Начинается долгий процесс оформления документов. Одна бумага, вторая, третья. Молодой человек с печатью скорби на лице, кажется, трезвеет; его машину, припаркованную посреди улицы, необходимо увезти. Это должен сделать либо тот, кто вписан в доверенность и страховку, либо казенный эвакуатор. В надежде на первый вариант водитель звонит кому-то по телефону, но на том конце трубки его, видимо, мягко посылают. Он, уже протрезвев, жалобно просит: «Дайте отогнать машину». Увы, никак. Приезжает эвакуатор – и пассажир, все это время сладко храпящий в салоне, снимаемый смеющимися над ним телевизионщиками, наконец-то открывает свои очи и вылезает из машины.

Тем временем в объяснении произошедшего водитель пишет уже не про «чуть-чуть валерьянки», а «две бутылки пустырника в связи с тяжелой психологической травмой».

Решение о лишении прав будет принимать суд, однако уже на тот момент, судя по несчастному лицу водителя, было ясно: к утру «психологическая травма» стала намного глубже и больнее.

Анастасия Садовская,
«МК» в Карелии»