Как журналист «МК» в Карелии» стала поисковиком

Принято считать, что встречи с фронтовиками способны укрепить в подрастающем поколении патриотические чувства. Однако узнать о том, насколько мощным был Карельский фронт Великой Отечественной войны, сколько молодых людей отдало свои жизни без надежды на память и славу, можно не только из уст тех, кто еще жив. Погибшие солдаты тоже умеют говорить. Просто надо прислушаться…

Когда командир карельского православного молодежного поискового отряда Надежда Брагина предложила мне принять участие в подъеме солдат Великой Отечественной войны, отказаться было невозможно – увидеть поисковиков не на параде у Вечного огня, а за работой хотелось давно.

Истребители

Первого мая, когда большая часть петрозаводчан копалась на приусадебных участках, «Хранители» выехали в Кондопожский район. Достав из багажника «Волги» металлоискатели и лопаты, поисковики углубляются в лес. Резиновые сапоги вязнут  в размокшей земле, легкий рюкзак с каждым шагом тяжелеет. Однако мысль о том, что те, кто воевал здесь в 1941 году, пробегали в тяжелых, мокрых и неудобных «кирзачах», отстреливаясь из тяжелой винтовки, возможно, этим же маршрутом, оказалась очень хорошим стимулом.

«Мы поработали в национальном архиве Карелии и выяснили, что примерно здесь в 1941 году шли бои. Здесь сражался истребительный батальон, – рассказал поисковик Андрей Чулков, – дальше – дело техники. Выехали на место, на разведку. Нашли двоих. Будем поднимать».

Пройдя километр по лесу, «Хранители» остановились на ничем, на первый взгляд,  не примечательной полянке. Однако опытные поисковики по каким-то сугубо профессиональным приметам смогли разглядеть в мшистых кочках «ячейку» – одиночный солдатский окоп.  Посовещавшись, Александр и Андрей Чулковы вместе с добровольным помощником Сергеем, вручившим мне новенькую тяпку (которая смотрелась бы уместней среди рассады, а не посреди леса), удалились, под писк металлоискателей, указав точное место встречи с первым бойцом. Под деревом неподалеку – тайник, в котором лежит помятый армейский котелок, и личные вещи бойца,  которые удалось обнаружить поисковикам – все покрыто ржавчиной.

«Копай, – Надежда присела над ямкой во мху и начала осторожно снимать слой дерна, под которым появилось что-то, напоминающее высохшую ветку. – Вот, видишь? Это малая берцовая кость…». Вооружившись тяпкой, я присоединяюсь к командиру отряда, и очень скоро останки первого в моей жизни бойца уже разложены в стороне, а полянка в радиусе нескольких метров лишилась растительности. «Видишь, череп раздроблен, – указывала Надежда, просеивая пригоршни земли в поисках патронов, пряжек, в надежде обнаружить хоть что-то, способное раскрыть тайну имени бойца. – Но что с ним случилось тогда, в 41-м, я не знаю. На попадание снаряда не похоже».

Найти именной медальон погибшего солдата – большая радость для поисковиков. Эбонитовая капсула даст возможность оповестить родственников о том, что их предок, ушедший защищать Карелию, найден. Даже спустя столько лет целые семьи из разных регионов России приезжают за своими дедушками и прадедушками, чтобы похоронить останки на родине.

Однако попадаются такие медальоны, как и именные котелки или ложки с инициалами, редко. Почему? Версий несколько: многие полагают, что сами военнослужащие не желали обзаводиться «смертниками», считая это дурной приметой, другие специалисты уверены, что капсул для хранения важнейшей информации на всех солдат просто не хватало.   Поэтому большая часть найденных поисковиками бойцов так и остается безымянными. В Кондопожском районе отчаянно сражался истребительный батальон, и все имена известны. Однако определить – кто есть кто – не представляется возможным. Выход один, как считают «Хранители»: сверяясь с архивными записями о численности подразделения, найти и поднять всех погибших, чтобы на братской могиле появились имена всех бойцов.

Надежда Брагина аккуратно перебирает кости безымянного солдата, который по всем приметам был молод, чтобы точно определить, стоит ли нам дальше продолжать раскопки. У поисковиков, работающих в карельских лесах, есть несколько врагов, и «черные копатели», тревожащие покой солдат Великой Отечественной войны ради наживы – оружия, боеприпасов, которые можно выгодно продать, не самые главные.

 «Хорошо поднимать «верховых» бойцов, – объяснила Надежда, – где-нибудь в песке, там мы вообще работаем «под кисточку», видно, в каком положении находился боец, когда его настигла смерть, это позволяет по-настоящему видеть войну. В ее ужасе, страдании и истинном героизме. Однако часто приходится работать в болотах, где не только влажность высокая, губительная для останков, еще и не видно ничего. Бывает, приходится «копать войну» и в воронках от взрывов, на приличную глубину. А еще есть лесные зверьки, которые могут  по косточкам разобрать останки отнюдь не фигурально».

Через несколько часов стояния на холодной земле на коленях, начинает ломить спину.  От понимания того, что я, возможно, сейчас (или минуту назад, или по пути на место, или через час после этого), в буквальном смысле, стою на плечах того, кто умер на войне,  делается нехорошо.  Надежда продолжает рыхлить землю, методично выдирая корни и подкапывая камни. «Когда я поднимала своего первого бойца, это было невероятное чувство. Это и азарт, и чувство сопричастности к большому и важному делу, и радость от осознания того, что герой, а они у нас все герои, будет погребен по-людски, – рассказала командир «Хранителей». –  Работа поисковика позволяет вернуться туда, в 1941 год. Увидеть, как умирали бойцы. И к жизни отношение становится совсем другим. Насчет работы с человеческими останками… Неприятие проходит довольно быстро. Тем более, у нас с недавнего времени проходят занятия по анатомии».

«Хранители» ориентированы на школьников. Поисковики приходят в школы, рассказывая о своей деятельности, привлекают подрастающее поколение к благоустройству мемориалов, увековечивающих память героев военных лет. Начиная с этого года,  в подростковом клубе «Алые паруса»  для всех желающих проходят занятия. Подростков учат работать с архивными документами, знакомят с основами анатомии и медицины. На встречи с будущими поисковиками приглашают сотрудников силовых структур, рассказывающих о правилах обращения с боеприпасами. Разумеется, детей в лесу не оставляют без присмотра, разрешая участвовать только в самых безопасных работах. Количество желающих растет постоянно.

Песня металлоискателя

К середине дня мы перемещаемся на другое место, забрав с собой сверток с останками найденного бойца.  «Вот здесь посмотрели, вроде есть кто-то», – заметил Александр Чулков, проведя металлоискателем у корней старой, горевшей несколько раз сосны. Тяжелая, совсем недавно оттаявшая земля поддается с трудом, садовая тяпка уже не кажется чем-то чужеродным в лесу.

Однако на этот раз нам везет меньше – несмотря на то, что мы сняли дерн на довольно большой площади вокруг  сосны, «собрать» бойца не удалось. Надежда, вооружившись лопатой, углубилась под корни дерева. «Да, снаряд попал явно, – прокомментировал Андрей, помогающий нам снимать мох с валунов, расположенных поблизости. – Вон камней сколько расколотых. Очевидно, взрыв был сильный, да еще и те боеприпасы, которые были в «ячейке», сработали. Так бывает. Рванет – и ничего не остается. И само дерево горело, видимо, недавно, тоже не очень хорошо. Но вы поищите все равно».

Мы искали несколько часов. Однако кроме фрагментов останков удалось найти немного. Надежда показывает мне небольшой слежавшийся квадрат черной кожи – все, что осталось от спасательного пакета. Андрей и Сергей, подключив металлоискатель, обнаружили несколько форменных пряжек, пуговицу и пару патронов. Позже на свет был извлечен шинельный лоскут. Все, что осталось от погибшего много лет назад безымянного солдата, бежавшего от смерти по глухому карельскому лесу, где так же пели птицы и шелестели деревья, шумела неглубокая речка поблизости.

«Ты, наверное,  не так представляла себе нашу работу, – обратилась ко мне Надежда, бережно складывая то немногое, что удалось найти, в отдельный пакет. – Но солдаты, к сожалению, не лежат по струночке, в идеальном порядке, с именными медальонами в руках. Было бы, конечно, хорошо. Но зачем мы тогда были бы нужны?».

Вооружившись металлоискателем, обследую небольшой пригорок, на котором мы ведем работу. Прибор заунывно подвывает, сообщая о том, что под тонким, не больше пары сантиметров, слоем листьев и мха – страшное эхо войны. Гранаты, штыки, снаряды, патроны – наши и не наши. Вой металлоискателя не затихает. Судя по следам пребывания современного человека –  смятым сигаретным пачкам, полинялым пакетам от сока, в этот лес регулярно наведываются грибники, а речка неподалеку  изучена рыбаками. Знают ли  те, кто прогуливается здесь, о тех, кто лежит в той земле, которую защищал?

Ближе к вечеру возвращаются «разведчики» – братья Чулковы и Сергей. Несут экспонаты для музея военной истории – штыки, котелки, противогазы. Упаковав останки, мы возвращаемся на дорогу. По пути поисковики «мониторят» землю под ногами – металлоискатели на все лады сигнализируют, как шутят сами «Хранители», аппараты требуют «Тут копай! Не ошибешься». Буквально в нескольких метрах от обочины, в размокшей земле, боеприпасы в изобилии, противогазы, проржавевшие солдатские фляги.

Перед обратной дорогой – традиционный «перекур». Покрытые грязью сапоги сменяются городской обувью, лопаты и металлоискатели отправляются в багажник автомобиля, сверху командир отряда бережно устраивает еще двух пассажиров, найденных в лесу. На следующий день Надежда отвезет печальную, но долгожданную  находку в городской морг, где бойцы будут ждать церемонии захоронения. Со всеми почестями, которые им положены – красными гвоздиками, почетным караулом, слезами на лицах ветеранов и молодежи.

Лес вдоль дороги тянется далеко в обе стороны. Здесь сражались 71 год назад обычные карельские парни, ценой жизни завоевавшие свободу.  Многих из них объединенными усилиями подняли карельские поисковые отряды, многие имена были вычеркнуты из списка без вести пропавших. Но многие еще лежат во мху, терпеливо ожидая своей очереди, чтобы рассказать свою историю – недостаточно долгой жизни и страшной смерти. А из окон проезжающих мимо автомобилей и карманов грибников и рыбаков сыплется на надгробья – кочки, корни, ветви – мусор.

Возможно, когда-нибудь поисковикам удастся донести до сознания современников необходимость уважения к павшим героям не только на парадах.  Единственное, что мы можем сделать в память об ушедших в леса навсегда бойцах, – беречь переданное нам, отвоеванное ценой жизни.

Маргарита ИВАНОВА,

По материалам «МК» в Карелии».