Везучая художница из Питера о творчестве и о себе.

До недавнего времени ее запросто называли коротким – Аля Торик. Она носит ковбойские рубашки, водит машину Ниссан, без конца улыбается, одна воспитывает двухлетнюю дочь как личность и свободного художника... Она сама – талантливый питерский театральный художник, специалист по куклам, необычайно востребованная и награжденная всеми самыми известными в стране театральными премиями. Работает с разными режиссерами, но особо дорожит творческим союзом с Русланом Кудашовым, знаменитым постановщиком кукольных спектаклей. В этом тандеме в нашем Театре кукол были поставлены спектакли «Русалочка» и «Прогулки с Винни-Пухом». В союзе с режиссером Николаем Боровковым в Петрозаводске был придуман спектакль «Волшебная лампа Аладдина». А сейчас, 26 февраля, в Театре кукол пройдет премьера «Теремка» – спектакля для самых маленьких зрителей. Художник-постановщик – Алевтина Торик.

– Интересно ли вам работать над «Теремком» после серьезных постановок, например, по Андерсену или Гоголю?
– Мне теперь «Теремок» очень интересен – у меня же маленькая дочка! Сейчас мне нравится делать такие простые и веселые спектакли. Здесь мы хотели тихонечко, никого не пугая, рассказать деткам историю, где все чудеса спрятаны за дверью с табличкой «Самуил Яковлевич Маршак». Так прежде писали в коммунальных квартирах – кто где живет. Из этой двери у нас вываливается сказка: и зверюшки разные, и странные люди, которые ими управляют, и лес... Дверь необычная – она открывается в обе стороны, складывается в домик, из трубы идет дым... Так из ничего вдруг получается целый мир.

– Сказка с моралью?
– Нет у нас никакой морали, хотя здесь можно было бы и коммунальные проблемы найти, и модель мира представить. Или про то поставить, что вот пришел самый сильный, раздавил всех, а до него было так хорошо...

– Дочке вашей, наверное, нравится, что мама без конца кукол придумывает?
– Да, она – счастливый ребенок, у нее куклы живые. Оживают в театре, куда я вожу ее на свои премьеры. Она с четырех месяцев с удовольствием со мной ходит.

– Вы, получается, не из тех мам, кто сидит с ребенком дома?
– Нет, я не сижу. Во-первых, я – мама-одиночка, иначе не проживу. Нет, это не во-первых... Я очень люблю свою профессию. Мне повезло – она приносит и доход, и удовольствие. Я без нее жить не могу. И еще у меня такая работа, что нужно постоянно быть «в струе», не знаю, как мягче выразиться. У меня вечное ощущение, что нужно все успеть, пока молодой, пока горит. Вдруг потом все станет не интересно? Вот вернусь из Петрозаводска, сразу буду делать эскизы, чтобы поехать в Вологду запускать «Колобка». У меня замечательно совпало: как только родился ребенок, сразу пошли «Колобки», «Теремки», «Репки»... Между ними, правда, «Русалочка» была в театре у Льва Додина.

– Как вы вообще попали в эту театральную струю?
– Моя мама работала бутафором в кукольном театре. Когда мне исполнился год, она принесла меня на работу и усадила рядом с собой. Так я и выросла среди папье-маше, кукол и тряпочек... Потом в драматическом театре была. Папа у меня очень известный человек – оперный певец и театральный художник. В общем, я с детства знала, чего я хочу.

– Как вышло, что вы сразу попали к хорошим режиссерам?
– Я сама об этом думаю... Мама говорит, это потому, что я такая молодец. А мне кажется, что мне просто везет. Параллельно с нами на курсе в Театральной академии учились режиссеры, с которыми я общалась. Я же не знала, что они потом все станут звездами! Потом они меня стали приглашать на постановки, и так получилось, что я сразу попала в Театр марионеток имени Деммени, старейший театр в России. Потом – в другие театры. Так потихонечку всюду и поработала. Сейчас числюсь при театре «Бродячая собачка».

– А с Русланом Кудашовым как познакомились?
– Руслан Кудашов – это везение всей моей жизни. Познакомились совершенно случайно. Он в то время был очень известным, уже знаменитый свой спектакль «Потудань» поставил. А я в БТК (Большой театр кукол) тогда работала, и мне совсем не везло с режиссерами. Чувствовала, что еще чуть-чуть – и я заштампуюсь, буду делать какую-то ерунду. Прорыва никакого не было. И я себе заказала мысленно: «Вот бы мне Бог послал поработать с Кудашовым!». Буквально через три-четыре дня позвонил Руслан и предложил сделать спектакль в «Бродячей собачке»! «Три поросенка». Мечта для художника театра кукол.

– Почему мечта?
– Потому что это классика: «Колобок», «Три поросенка», «Красная Шапочка»... Очень здорово! Их столько раз делали, что придумывать что-то свое и сложно, и интересно. Такие образы замечательные: Волк, поросята... Очень хороший спектакль получился. Первый раз в жизни я тогда ощутила катарсис (правда!) на своем спектакле «Три поросенка». Мы очень долго думали над каждым образом, как будто это не поросенок, а Гамлет или король Лир. И вот после сдачи мне стало так тепло в груди.. на душе. Первый раз было так хорошо от творчества!

– А когда был второй раз?
– Когда мы с Русланом Кудашовым и его командой сделали потом спектакль – самый значительный сейчас в моей жизни – «Невский проспект». Там была такая история: мы делали его никуда, бесплатно, долго и не думали о перспективах. Кудашов предложил такую работу и, естественно, я согласилась! Пять месяцев каждый день с утра до ночи мы придумывали, искали героев, мучались. Процесс был прекрасен. Потом этот спектакль многое нам дал: мы прославились, получили самые главные театральные награды – «Золотую маску» и «Золотой софит», объездили полмира по фестивалям. Это был хороший толчок. Не глядя нас приняли в Союз художников. Потом мы создали свой театр «Потудань». Правда, оказалось, что Петербургу это не нужно, и все развалилось. А делали ведь как картину для себя рисовали... Долго искали образы. Я одну Незнакомку сочиняла, наверное, месяц.

– Где вы находите эти образы?
– Это страшные муки творчества. Кажется, что ничего ты не можешь, позор, надо уходить из профессии... А потом, когда найдешь, так хорошо! И ведь каждый раз так: стоит начать что-то новое – и ты снова двоечник и первоклассник. В «Невском проспекте» у нас около 50 кукол. Среди персонажей есть Шиллер и Гофман. Мы их придумывали по гравюрам реальных Шиллера и Гофмана. Утрировали, что-то переделывали – получилась фантазия на тему, как они выглядели бы в аду. Художники пользуются всем! И по библиотекам ищут, и по вокзалам, и в электричках, и среди друзей.

– Какие куклы у вас придуманы «с друзей»?
– Вот «Дюймовочку» делали с Кудашовым... Кто такая Дюймовочка? Обычно ее представляют себе как хрупкое создание с большими глазами, нежное и воздушное. Я стала рисовать такую – не то! И вдруг мы вспомнили с Русланом нашу общую знакомую – она такая упитанная, веселая, щеки у нее – ого-го! и рыжие волосы. Девочка-огонек! Кудашов говорит: «Давай с Гили Дюймовочку сделаем!» И вот у нас такой огонек в ночи получился... Пышечка! Она идет, вокруг какие-то крысы, жуки, а она такая яркая, жизнерадостная!

– А поросят как искали?
– Ниф-Ниф у нас – это такая шпана, засранец и хулиган. Наф-Наф – умный. Нуф-Нуф – самый разумный и трогательный. Волк у нас страдалец. У Кудашова решено так: волк – это собака, которая играет роль волка. Он никого не хочет есть, но хочет иметь дом.

– Как была придумана такая хорошая сценография в нашем спектакле «Русалочка»?
– «Русалочка» создавалась по вертепному принципу. Нижний ряд – это ад, верхний – рай. Вместо вертепа у нас – мачты корабля. Я специально купила книгу про корабли, долго изучала их оснастку. Саму Русалочку режиссер хотел видеть похожей на Бьорк. Я все портреты Бьорк из Интернета скачала, но все равно у меня ничего не выходило. Потом как-то придумались эти широкие глаза Русалочки, волосы, стремящиеся наверх. Все куклы простые: предполагалось, что их сделали сами матросы – грубый бедный театр.

– «Золотая маска» что-то изменила в вашей жизни?
– Приятно было сознавать, что ты сделал что-то интересное. Но на самом деле, когда получала «Маску», понимала, что все это нужно больше всего моей маме. Она много в меня вложила. И я думала об этом, когда шла на сцену Большого театра получать эту Национальную премию. Понимала, что, если бы не мама, то все это – такая ерунда... Сейчас «Маска» лежит в коробке у меня в мастерской, я ее не вешаю на стену – дизайн не нравится. Изредка с ней фотографируются друзья. И отношение товарищей ко мне после вручения премии не изменилось, и гонорары не повысили, вообще ничего знаменательного не произошло.
 

– Вы говорили, что боитесь остаться вне театрального процесса. Это действительно так?
– Я боюсь. Мама говорит: «Ну как тебе не стыдно – у тебя семь спектаклей в ближайшие полгода!» Но так все быстро меняется. Если останусь без работы – буду рисовать картинки или стану преподавателем. Я сейчас, когда выдается момент, немножко преподаю студентам Театральной академии. Выходит редко – совсем нет времени.

Наша справка:
Алевтина Торик – лауреат национальной театральной премии «Золотая маска», высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой софит», Высшей национальной премии в области театрального искусства для детей «Арлекин», победитель в номинации «лучшая работа художника» фестивалей «Золотой Дельфин-2008», «Петрушка Великий-2010».
Окончила Уфимское училище искусств по специальности «художник-оформитель» и СПГАТИ по специальности «художник-постановщик» – курс Т. Мироновой. Художник спектаклей, поставленных в Уфимском театре кукол, в Архангельском театре кукол, в театре кукол «Бродячая собачка», в Театре марионеток им. Е.С. Деммени, в театре «Потудань», в Театре кукол Республики Карелия, в Вологодском театре кукол, в датском театре кукол «На колесах», в Санкт-Петербургском Большом театре кукол. Среди ее работ – спектакли «Вий», «Невский проспект», «Пир во время чумы», «Цуцики в ночи», «Русалочка» и другие.