Элитные дачи рискуют потревожить сибирскую язву.

Жители Прионежского района бьют тревогу, всерьез опасаясь, что массовая застройка элитных участков на берегах Онежского озера обернется настоящей экологической катастрофой. Причем стихийные свалки мусора, которые устраивают дачники, - не самая главная проблема. Как удалось выяснить "МК", в той же Ялгубе дачные участки выделяются на месте… старых скотомогильников, где покоится вирус сибирской язвы…

О дачниках начистоту

Жители Ялгубы уже сейчас обеспокоены состоянием воды в губе. Они отправили обращение в Прионежскую администрацию с требованием прекратить захват прибрежных участков под строительство дач.
Как говорится в обращении, вода, которую люди используют для приготовления пищи и как питьевую, сильно загрязнена. "На данный момент на берегу Онежского озера уже построено около 3,5 тысячи дач и несколько баз отдыха, однако ни один дачный кооператив не оборудован очистными сооружениями. Летом все нечистоты устремляются в озеро".

По словам местных, в новом кооперативе, который строится чуть ниже деревни, рабочие, когда проводили сточные канавы, повредили естественную дренажную систему. Теперь стоки от бань и любая техническая вода могут оказаться в вытекающей в озеро речушке. Как раз в тех местах, где многие годы нерестилась щука.
Как поступают многие дачники с собственным мусором - отдельная тема. Мусорные мешки вывозят за пределы кооперативов и выбрасывают их в кусты на дороге. Сейчас до нового дачного сезона еще далеко, но на обочине из-под снега уже вылезают "полиэтиленовые подснежники", набитые отходами.

Прикрывая выделение участков в прибрежной полосе, чиновники твердят, что согласно пункту 16 статьи 65 Водного кодекса объекты должны быть оборудованы сооружениями, обеспечивающими охрану водных объектов от загрязнения. Но кто и как будет контролировать наличие подобных сооружений в дачных кооперативах - нигде не сказано.

Понятно, что для прионежской мэрии важно выделить участки и получить за них деньги.
Но дальше, получается, трава не расти?

Народный архив

Если "мусорная" проблема теоретически как-то решаема, то другую проблему при всем желании не обойти.
Совхозов и скотных дворов на территории района всегда было немало. Не все пережили лихие девяностые, какие-то исчезли совсем, но выгребные ямы и скотомогильники никуда не делись.

В Ялгубе захоронений животных - не менее трех. Местное население, если спросить о скотомогильниках, рассказывает, что есть даже захоронения с сибирской язвой. Где - сейчас с уверенностью показать не может никто, но этот факт известен каждому деревенскому жителю с пеленок.
Сибироязвенное ялгубское захоронение известно также чиновникам от Минсельхоза еще с 1870 года. Причем в официальном списке, предоставленном по требованию прионежской прокуратуры, так и указано - "местонахождение не известно".
Вот и попробуй угадай, где в глиняной чаше закопан страшный вирус?

Мы встретились с бывшим ветеринарным врачом совхоза Светланой Грибановой, которая приехала работать в Ялгубу по специальности еще в конце восьмидесятых. На сегодняшний день совхоза, где она работала, уже нет. Хозяйство, вспоминает она, было большое. Сама ферма - на 800 голов, и летний лагерь - на другом берегу Ялгубы - на 400 животных.

- Разумеется, что "кладбище животных" в обоих дворах было под боком. Никуда мы ни коров, ни телят не вывозили, - рассказывает женщина. - Прямо на границе деревни и закапывали. Вот, яма и рядом с ней пригорок.
Светлана показывает на лесок: за местным кладбищем - сразу кладбище для животных. К последнему и сейчас не зарастает народная тропа. Мы подходим ближе и понимаем: кладбище действующее. Местные дети до сих пор хоронят здесь своих домашних любимцев. Хоронят и не подозревают, что делать этого категорически нельзя.

Тайна «коровьего кладбища»

Светлана Грибанова уверена, что это захоронение - не единственное. Еще одно наверняка находится там, где когда-то был летний лагерь - в Пиньгубе. Но это, говорит она, вряд ли кто-то может подтвердить…
- Как же! Было! - подтверждает житель деревни Григорий Новиков, который еще мальчишкой работал в совхозе и многое помнит. - Берег был пуст, на нем только и было, что лагерь да сенокос - неужели еще туши оттуда вывозить?

В сопровождении Светланы Грибановой отправляемся в Пиньгубу искать пресловутый коровник. И действительно, на пригорке, рядом со скалой, все еще торчат полусгнившие сваи. С осторожностью ходим, разгребая пучки сухой травы. Из-под кочек показались железные трубы поилок.
- Вы там аккуратнее! - предупреждает Светлана. - Там ямы есть. Летом в одной из них очень плотно завяз УАЗик - едва вытащили. Они очень глубокие, но что там - кто теперь знает.
Ничего не известно о захоронении животных и местной прокуратуре. Старший помощник прокурора района Константин Лебединский еще год назад отдал проблеме "скотомогильников" не один месяц.
- В ряде мест и там, где хозяйства до сих пор существуют, мы все-таки заставили администрации содержать подобные объекты как положено, - рассказывает он.

Но информации действительно не много. Не исключено, что остались неучтенные захоронения. По словам Лебединского, прокуратура будет проверять любую информацию, так как вопрос слишком серьезный.
Мы между тем задавались одним вопросом: о "коровьем" кладбище могли не знать министерские чиновники, далекие от этих мест, но неужели о скотном дворе не знали те, кто отдал эту землю под индивидуальное строительство?

В таком свете беспокойный подход деревенских жителей к проблеме прибрежного строительства кажется вполне объяснимым. Если то, что было годами зарыто в этих землях, потечет в озеро при оборудовании водосточных канав, последствия могут быть какими угодно. Хорошо, если в ямах уже ничего нет, но ведь где-то ждет своего часа яма с вирусом сибирской язвы. Неужели желание получить участок в престижной береговой зоне может перевесить доводы благоразумия?

Ярослав СОКОЛОВ.