В чьи руки попадают «сиротские» квартиры?

В криминальных сводках этот сюжет обозначен был несколькими скупыми строчками: «Из психиатрической клиники похищен мужчина, от которого подозреваемые требовали отдать квартиру в Петрозаводске. Злоумышленники задержаны, возбуждено уголовное дело, ведется следствие».

В реальности эта история – лишь вершина айсберга, скрывающего целый пласт проблем, связанных с жильем для детей-сирот. Человек, проходящий сейчас по уголовному делу как потерпевший, – выпускник детского дома, счастливчик, который получил от государства квартиру. Получил и едва не потерял, потому что сразу же нашлись люди, у которых были свои виды на «сиротскую» жилплощадь.

Большую квартиру не потянешь

На самом деле «похищенному мужчине» – всего 26 лет. Воспитанник детского дома, назовем его Василий Иванов – типичный сирота: без родных, без толкового образования и работы, до недавнего времени – без жилья. С виду похож на большого ребенка, неуверенного в себе и подверженного чужому влиянию.

Из детского дома он вышел со средним специальным образованием, какое-то время  работал, затем попал под сокращение. Долгое время молодой человек был дворником в одном из  милицейских отделов, там же и жил – в какой-то маленькой каморке. Пока, наконец, в 2009 году не получил собственную жилплощадь – однокомнатную квартиру. На этом государство могло бы забыть о существовании сироты. Но уже через пару месяцев тот объявился в детском доме и отделе опеки, чтобы получить справку, подтверждающую получение жилья. Мол, хочу квартиру приватизировать и продать…

К Василию немедленно пристали с вопросами. Оказалось, что, когда  он только получал документы на квартиру, в коридорах городской администрации с ним познакомился приятный во всех смыслах мужчина. Он уверенно сообщил молодому человеку, что самостоятельно Василий квартиру не потянет: ее обставлять надо, платить за коммуналку, а денег нет… но есть добрые люди, которые готовы сироте помочь.  План «помощи» был простым и до тошноты знакомым: Василий продает свою квартиру, взамен получает комнату в общежитии, а на остатки денег сможет обзавестись необходимой мебелью и жить долго и счастливо. Василия увезли в некую квартиру на Кукковке. Там в дружеской обстановке его кормили, поили водкой и уговаривали расстаться с жилплощадью.

Рассказывая об этом бывшим воспитателям, сдержанный обычно Вася вдруг как-то почти обреченно заметил: «Они меня в покое не оставят и жить мне спокойно не дадут». В детском доме поняли – надо действовать. Для начала парня оставили на ночевку, с квартирой отговорили расставаться.  И всерьез озаботились – куда бы Васю спрятать.
Исчезновение «дорогого клиента» не прошло незамеченным. Вскоре у детского дома было организовано настоящее дежурство. Какие-то люди день и ночь дежурили в автомобилях под окнами учреждения. Тогда страшно стало уже всем.

Прятки в психиатрической больнице

Кому точно пришла в голову эта идея, уже не вспомнить. Но вскоре раздался звонок в кабинете Ларисы Лупандиной, главного врача Республиканского психоневрологического диспансера: «Помогите спрятать мальчика».
Лариса Дмитриевна рассказывает: «Когда я впервые увидела Васю, он был ужасно испуган, подавлен, у него была депрессия.  Обладая очень мягким и спокойным характером, этот молодой человек был явно не готов к такому давлению».

Доктору Василий рассказал, что его обещали убить, и в качестве примеров приводил других выпускников детского дома, которые так же, как он, получили жилье и затем куда-то исчезли.
Видя депрессивное состояние парня, врачи согласились помочь.  С письменного согласия самого Васи была организована госпитализация сироты в Пряжинскую психиатрическую больницу. Надо заметить, что до всей этой истории Василий был абсолютно психически здоров и на учете у психиатра не состоял. 

Молодого человека доставили в больницу с четкими рекомендациями – не разрешать свиданий ни с кем кроме директора детского дома (был даже указан ее мобильный телефон). Но, как оказалось, расслабляться было рано. Не прошло и недели, как и в Пряже объявились «знакомые» Василия, а самый активный из них неоднократно пытался добиться свидания у заведующей отделением. Завотделением ни на какие уговоры и провокации не поддавалась. Как визитеры получили свидание в середине минувшей недели – это вопрос, в котором еще предстоит разобраться. Очевидно, что без помощи это было бы трудно сделать. Как бы то ни было, сразу после «свидания» Василий заговорил о незамедлительной выписке. Немалых трудов стоило убедить «пациента» остаться еще. А вечером следующего дня парень исчез.

Как сообщили нам источники в больнице, двери психиатрического отделения трое визитеров открыли собственными (!) ключами. Неслыханное за время существования больницы дело. Мужчины прошли в палату и, взяв Василия в кольцо, вывели его на улицу, где уже ждала машина.

Как рассказал потом Вася, по дороге его несколько раз пересаживали из одной машину в другую, пока, наконец, не привезли в знакомую квартиру на Кукковке. Там молодой человек пробыл недолго. Дежурный врач сразу же сообщила о похищении в милицию, и через час несостоявшиеся риэлторы беседовали уже с сотрудниками милиции. Удивительно, но тот самый мужчина, который познакомился с Василием когда-то в мэрии, сообщил, что это была едва ли не акция по спасению и освобождению Василия из больницы…

Широко известен в узких кругах

Человек, о котором рассказывал Василий, риэлтор Хворостовский (фамилия изм. – Ред.), прекрасно известен в учреждениях, работающих с сиротами, несовершеннолетними детьми, недееспособными гражданами, находящимися под опекой.  Знают его и в отделе опеки и попечительства петрозаводской администрации. Как рассказала руководитель отдела Нина Лыскова, бизнес этого человека, юриста по профессии, основан на покупке квартир у сирот и опустившихся граждан. С ним специалистам мэрии проходилось неоднократно сталкиваться в суде, где решались «квартирные» споры с участием недееспособных и несовершеннолетних граждан.

Например, в 2004 году юрист Хворостовский каким-то непостижимым образом приобрел квартиру у сильно пьющей, лишенной прав матери, в то время, как в квартире была прописана несовершеннолетняя дочь. Женщина после продажи жилья скоропостижно скончалась при странных обстоятельствах. Когда отдел опеки начал хлопотать о вступлении несовершеннолетней дочери в наследство, вдруг и объявился Хворостовский и предъявил договор купли-продажи. По этому факту вроде бы проводилась прокурорская проверка, но почему-то ничем не закончилась.

В 2005 году  все тот же господин купил квартиру у совершенно спившегося отца семейства, имеющего несовершеннолетнюю дочь. Когда вмешался отдел опеки, выяснилось, что предприимчивый делец уже не только поменял дверь и ключи в квартире, но и запустил туда какое-то семейство – сдал жилье.  Кстати, сразу после заключения столь «выгодной» сделки продавец-выпивоха исчез в неизвестном направлении. По факту его исчезновения даже возбуждалось уголовное дело. Вернуть жилплощадь в том случае все-таки удалось, но, по словам Нины Лысковой, ни мать, ни девочка сейчас в квартире не живут.  Возможно, попросту боятся.

Еще одна известная история с участием риэлтора Хворостовского произошла в 2007 году, когда он ухитрился в квартиру, где были прописаны трое несовершеннолетних детей с матерью, прописаться сам и вписать свою несовершеннолетнюю дочь. Суд шел почти год. Квартиру  мать и дети получили обратно, но вот от несостоявшегося владельца нет-нет, да и приходят смс: «Я за вами наблюдаю...»

Нина Лыскова вспоминает, как однажды, сидя в отделе опеки и попечительства, юрист Хворостовский буквально буравил ее взглядом и прямо спрашивал: «А что, договориться не получится?»

Очень хочется жить!

Что такое «договориться» – в администрации  детских домов Петрозаводска, в отделе опеки и попечительства и в психоневрологическом диспансере знают не понаслышке. Подложные справки о снятии детей с регистрации, поддельные свидетельства о смерти – лишь малая толика того, с чем сталкиваются специалисты, которые хоть как-то пытаются защитить права сирот на нормальную жизнь.

По словам работников отдела опеки и попечительства, главной проблемой сейчас является даже не выделение жилья нуждающимся, а защита и жилья, и его новых владельцев от черных риэлторов. Но силами одного отдела в мэрии эту проблему не решить. Выпускников детских домов, воспитанников интернатов отслеживают, запугивают, и все они потом, оказавшись на улице, твердят одну и ту же фразу: «Хоть жизнь и не сладка, но жить хочется».

Списки выпускников детдомов, которые обеспечиваются жильем, отлично известны черным риэлторам. Откуда – это вопрос к компетентным органам. Ребят подкарауливают, знакомятся, сулят дружбу, помощь, новое жилье, деньги, иногда просто угрожают. Какой закон может противопоставить отдел городской администрации бывшему воспитаннику детского дома, когда он, запуганный насмерть, уверяет потом в суде, что решение продать квартиру – его собственное?
– Спасибо городскому суду, – говорят в отделе опеки и попечительства, – часто, видя сомнительные ситуации, они приглашают нас на слушания…

Специалисты в области опеки могут немного держать руку на пульсе событий – только потому, что квартиры, получаемые воспитанниками, находятся на договоре социального найма и для приватизации нужны кое-какие справки. Только что это меняет? О двух ребятах, получивших жилье в минувшем году, уже известно, что квартиры приватизируются и, судя по всему, дальше будут продаваться. При этом рядом с воспитанниками находятся какие-то очень шустрые и ловкие люди...

В Москве так называемые «сиротские квартиры» передаются в пользование отдельной организации. Она является собственником жилья, у нее находятся все документы. Так детей защищают от черных риэлторов.
В Петрозаводске ни о чем подобном речи не ведется, хотя давно уже пора определиться, что важнее – количество квартир, купленных сиротам, или количество сирот, в них проживающих. Ведь, как ни крути, квадратные метры и миллионы рублей, истраченные на них из бюджета, – это не те показатели, по которым можно оценивать, как обеспечивается в отдельно взятом регионе право «ничейных» детей на безопасную и счастливую жизнь.
Можно через суд заставить местную власть приобрести жилье для нуждающихся сирот. Можно поднять на уши судебных приставов, добиваясь исполнения этих решений – прецеденты мы уже видим. Но к чему ведут эти меры и кого они защищают, если сироты остаются бездомными?

У этой истории есть еще один подтекст, на который нельзя не обратить внимание. Как мы уже отмечали, личность риэлтора Хворостовского, методично занимавшегося «прихватизацией» квартир, в Петрозаводске – очень известная.  О различных махинациях с участием этого господина в свое время писал, в том числе и «МК». Но вот что странно: публикации оставались незамеченными, сомнительный бизнес продолжал процветать, а проверки ничем не заканчивались.

Все это выносит на повестку дня вопрос о роли чиновничьих структур и правоохранительных органов (точнее, отдельных их представителей) в случаях «сравнительно честного» отъема жилья у сирот и несовершеннолетних детей. Складывается ощущение, что некоторые должностные лица упорно не желали замечать несправедливость и закрывали глаза на страшные факты. Согласитесь, по-другому трудно объяснить, почему «квартирные» махинаторы так долго могли действовать и чувствовать себя безнаказанными.

Анна РОМАНОВА.

«МК в Карелии»