Около трех сотен карельских стариков устали бороться с Пенсионным фондом.

История этого вопроса началась около пятнадцати лет назад. Именно столько времени борются за статус бывших несовершеннолетних узников фашизма жители Карелии, которые в годы второй мировой войны, будучи детьми, оказались на оккупированной территории, а фактически – в карательных лагерях, в которые был превращен весь Заонежский полуостров. Проблема касается не только заонежан. На оккупированной территории Олонецкого района, где, казалось бы, к коренному населению – карелам – финны относились спокойно, дети и жены военнослужащих Красной Армии также подвергались жестокому обращению.

Единственный из трехсот

В 1992 году вышел Указ Президента «О предоставлении льгот бывшим несовершеннолетним узникам концлагерей, гетто и других мест принудительного содержания, созданных фашистами и их союзниками в период второй мировой войны». Спустя 7 лет Министерство труда и соцразвития изменило определение «места принудительного содержания». Таковым стал считаться «пункт, территория, куда человек помещался нацистами для морального и физического насилия или рабского труда». Коренные жители Заонежского полуострова как бы «автоматически» оказались в зоне, выход из которой был запрещен под страхом смерти. Однако Верховный суд Карелии решил, что никакого «принудительного содержания» не было, и в итоге уже к 2003 году по меньшей мере у 65 бывших жителей Заонежья удостоверения были отобраны.

Три года назад, в 2005 году жителям Карелии в связи с юбилеем Победы вновь начали присваивать статус узников. Люди обрадовались прибавке, которая в среднем составила три тысячи рублей и у многих была больше, чем сама пенсия. Однако в 2006 году благодаря стараниям Пенсионного фонда статус вновь стали отбирать. Кроме того, было время, когда фонд перестал выплачивать этим людям даже пенсии по инвалидности.
Через прокуратуру выплаты по инвалидности вернули, а вот статус бывшего малолетнего узника хождениями по мукам и стараниями адвокатов на сегодняшний день удалось вернуть лишь одному человеку – Юрию Викторовичу Афанасьеву. Между тем сегодня таких, как он, – около трехсот.

Представьте доказательства!

Тяжесть и острота ситуации заключаются в том, что находившиеся в годы войны в, казалось бы, сходных условиях (то есть на оккупированных территориях) граждане также разделены на несколько групп. В том же Олонецком районе недобросовестные юристы помогали писать заявления с просьбой признать узниками граждан, по сути таковыми не являвшихся. Например, территории поселков Рыпушкалица или Михайловское фактически не попадают под определение пункта, где «применялся рабский труд и осуществлялось насилие».

Тогда многие пожилые граждане приходили в суд с самыми неожиданными воспоминаниями детства: о том, как оккупанты подарили роскошный велосипед или качественную плиссированную юбку, которая «жива» до сих пор; сколько местным жителям дали скота и какой навели порядок. При этом мотив обращения таких людей за льготой лежит на поверхности и зачастую ими же озвучивается. Мол, при финнах мы жили хорошо, а советская власть не дала ничего, поэтому мы имеем право на компенсацию. Многие обращались за льготой по инерции – всем дают статус, пусть и нам дадут. Таким образом в 2005 году в общей сложности статус бывшего малолетнего узника был присвоен порядка 700 человекам, больше половины из которых не имели на него права.

Когда через год власти одумались и стали лишать статуса, зацепили и тех, кто действительно находился в карательных лагерях в Заонежье и Олонце. Видимо, чиновникам из органов соцзащиты и Пенсионного фонда недосуг было разбираться в ситуации. Неопровержимые, казалось бы, доказательства в виде клейма, подтвержденные неоднократными экспертизами, Пенсионным фондом не принимаются. Чиновники оговариваются, что и свидетелям, и экспертизе доверяют, но лишь в том, что клеймо – это действительно термический, а не химический ожог, не прививка, как они пытались уверять ранее. Однако чем и где было поставлено этой клеймо – еще нужно доказать. По логике Пенсионного фонда выходит, что нужно представить и некий предмет, которым более 60 лет назад клеймили детей, и свидетельства, что клеймо было поставлено именно в лагере и именно оккупантами.

«Вы уничтожаете себя сами»

18 февраля этого года состоялось очередное заседание Совета при главе республики по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека. Есть основание полагать, что этот сложный правовой узел удастся распутать.

Совет обратился к депутату Госдумы Валентине Пивненко с просьбой помочь разобраться в проблеме на федеральном уровне. Еще одно обращение Совета адресовано Управлению Пенсионного фонда РФ по РК: до получения ответов из Верховного суда РФ не предпринимать действий по лишению статуса БМУ в отношении жителей Заонежья, оказавшихся в местах принудительного содержания в период второй мировой войны на территории Карелии.
А пока что обиженные старики, измотанные хождениями по судам и службам соцзащиты, продолжают совместно с адвокатами писать бумаги в вышестоящие инстанции. В Москву адвокатом Ольгой Рыбаловой направлены уже 72 надзорные жалобы, касающиеся олонецких узников.

Между тем из Финляндии поступили документы, в которых непосредственные участники событий также подтверждают, что Заонежье действительно являлось местом принудительного содержания. В военно-историческом архиве Финляндии хранятся соответствующие документы, и информация о существовании лагеря является далеко не новой. Документы из Финляндии подписаны ученым-историком, подполковником финской армии Хельге Сеппяля, бывшим оккупантом и свидетелем событий.

Финская сторона в недоумении. Они не понимают, откуда у соответствующих российских инстанций такое недоверие не только к живым свидетелям, но и к предоставленным документам: «Мы уничтожали ваших людей, но сейчас никто не вступит с вами в войну – вы уничтожаете себя сами. Вы не любите своих стариков и детей».

Марина КИВИРЬЯН.

Во время войны жителей крупных заонежских деревень выселяли в глухие поселения в глубине оккупированной территории. В избах жили по нескольку семей, спали вповалку прямо на полу. Днем ходили на работы, назначенные оккупационными властями. Например, пилили лес – по 2 кубометра в день. Работали по 12 часов. Кроме 300 граммов муки, которые им выдавали, другой еды не было. Смешивали с мукой солому, опилки и пекли хлебцы. Первое лето ходили за грибами и ягодами, а потом, когда в лесах объявились партизаны, финны запретили и это. Нарушителей режима лишали и без того скудного пайка или сажали в кутузку.

В Олонецком районе, в поселках Ильинский и Видлица, детям, видимо, для проведения медицинских экспериментов, на левое бедро ставили клеймо в виде буквы V, с которой начинается слово «vanki», что в переводе с финского означает «заключенный, пленный». По мнению бывшего узника лагеря в Ильинском Ивана Молостовкина, такого «знака отличия» удостаивались лишь здоровые дети. Тех детей, кто переболел до оккупации каким-нибудь инфекционным заболеванием, фашистские медики не трогали.

Малолетние узники фашистских концлагерей, согласно Указу Президента РФ № 1235 от 15 октября 1992 года «О предоставлении льгот бывшим несовершеннолетним узникам концлагерей, гетто и других мест принудительного содержания, созданных фашистами и их союзниками в период второй мировой войны», приравнены к участникам и инвалидам войны. Им положены следующие основные льготы:

1. Право на первоочередное получение жилья.
2. Бесплатный проезд в общественном транспорте.
3. Бесплатное зубопротезирование.
4. Бесплатное обеспечение автомобилем класса ЗАЗ-968М.
5. Прибавка к пенсии в размере минимального размера пенсии в РФ.
6. Бесплатные похороны.