Главный экономист Карелии о том, почему бизнес бежит из республики и почему у нас никогда не будет «гатчинского экономического чуда»

Юрий Савельев руководит Институтом экономики Карельского научного центра РАН чуть более года. В последние несколько недель он стал заметной фигурой в СМИ из-за критических оценок, которые главный экономист Карелии высказал в адрес правительства республики. 

Савельева тут же обвинили в желании «попиариться», а всему научному сообществу в его лице приписали «игру в политику». Между тем, Юрий Савельев просто озвучил то, о чем другие предпочитают молчать. Опираясь на факты, он не побоялся сказать, что Карелия находится в глубоком экономическом кризисе. Бизнес бежит из республики, инвесторы обходят ее стороной, а обещание повторить здесь «гатчинское экономическое чудо», по-видимому, так и останется обещанием. При этом, желание чиновников замолчать проблемы вызывает раздражение у простых людей, которые видят все своими глазами.

Мы встретились с автором острых публикаций Юрием Савельевым в канун второй годовщины пребывания Александра Худилайнена на посту главы республики (24 мая он был назначен на эту должность). Два года – тот срок, когда уже можно подводить первые итоги, и наш разговор был посвящен этому – состоянию экономики Карелии и эффективности работы республиканского правительства за истекший период.

Александр Худилайнен

«Никакой политики, мы просто выполняем свою работу» 

– Юрий Владимирович, Вы – смелый человек. Все уже привыкли к тому, что наука только обслуживает власть. Не удивительно, что Ваши критические оценки в адрес правительства имеют эффект разорвавшейся бомбы. Вы еще не пожалели, что их высказали? 

– Конечно, нет. И смелость тут не при чем. Мы в Институте экономики КарНЦ РАН просто выполняем свою работу. В число наших приоритетов входят не только фундаментальные научные исследования, но и экспертная деятельность – проведение экспертиз важнейших государственных и региональных решений. Перед нами стояла задача провести их независимую экспертизу, рассказать, чем мы можем помочь республике в сложной экономической ситуации. И мы это сделали. Понятно, что далеко не всем это понравилось. Но мы не могли иначе. Если мы будем говорить, что в Карелии все замечательно, завтра наш профессионализм поставят под сомнение. В том числе, федеральное руководство. Нам скажут: да что вы за эксперты такие, если не можете сформулировать свое мнение с достаточной степенью объективности и жесткости!? За необъективные заключения вполне могут распустить нашу экспертную группу по оценке внедрения инвестиционного стандарта, которая создана и работает при институте. Подобные примеры уже есть в других регионах, когда эксперты шли на поводу у правительства. Мы не хотим рисковать своей репутацией. 

Как только мы начинаем активно высказывать свою позицию, нас тут же обвиняют в какой-то политической игре, пиаре, желании заработать. Ничего это нет…. У Института экономики есть свои научные и прикладные разработки, которые мы хотим внедрить, и, конечно, нам элементарно хочется показать – наука способна многое предложить для того, чтобы сделать жизнь в республике лучше.

Мнение, что наука не может ничего предложить – это миф. Мы – можем. И предлагаем. И денег за это не просим. У нас достаточно своих проектов, на которых мы зарабатываем. 

– Судя по реакции правительства на Ваши публикации, наши чиновники не очень-то готовы прислушиваться к науке. Не раз приходилось слышать мнение, что ученые не могут добиться от власти обратной связи. Как вы считаете, почему разработки ученых-экономистов остаются в Карелии не востребованными? 

– Ну, во-первых, чиновники просто обижаются на критику, предпочитая не замечать проблем. А во-вторых, нынешнее правительство и особенно Министерство экономического развития – то ведомство, с которым мы непосредственно работаем – в принципе достаточно закрыты. Сколько бы они не утверждали противоположное.

На наши аналитические записки и предложения реакция поступает далеко не всегда. Часто чиновники ссылаются на то, что те материалы, которые мы направляем якобы нельзя напрямую внедрить. Это не так. Мы в своих материалах подсказываем пути решения проблемы, даем определенные рецепты. Но для их реализации надо приложить усилия. Само собой все не образуется. Мне же представляется, что ожидают от нас готовых решений в виде проектно-сметной документации и привода очереди инвесторов. Это не наша, а их функция. Если мы будем заниматься еще и этим, то зачем будет нужно министерство?

Вообще практика показала, что в Карелии отсутствует опыт взаимодействия правительства с экспертным сообществом. Многие документы, которые могли бы разрабатываться с широким привлечением экспертов, делаются закрыто и кулуарно. В результате страдает качество. А ведь по этим документам потом жить всей республике.

«Карелия плотно подсела на федеральные трансферты» 

– Один из экспертов Института экономики выразил мнение, что Карелия «катится по инерции структурной деградации экономики». Вы согласны с такой оценкой? 

– В целом, согласен, и цифры это подтверждают. Последние 5-7 лет в Карелии формируется так называемая непроизводящая экономика, и это очень опасно. Если посмотреть структуру валового регионального продукта, то видно, что за последние годы снизилась доля практически всех видов деятельности, которые создают основной объем добавленной стоимости в регионе. Увеличилась лишь доля услуг, причем услуг государственных. Наша экономика с каждым годом производит все меньше, а потребление находится примерно на том же уровне. Республика плотно села на федеральные трансферты, субсидии и кредиты. итуация осложняется тем, что в Карелии отсутствуют какие-то значимые стратегические ресурсы, что лишает правительство простых и привычных инструментов экономической политики. В этих условиях, напротив, власть должна усилить взаимодействие с экспертным сообществом, чтобы совместно найти скрытые источники роста. 

– Сегодня в Карелии зарегистрирован, пожалуй, самый большой за всю историю государственный долг – более 14 миллиардов рублей. Означает ли это, что республика вплотную подошла к банкротству? 

– Вообще понятие банкротства региона или города для меня как экономиста непонятно. Банкротство – это финансовая несостоятельность гражданина, организации, наконец, государства. В отношении региона, когда он интегрирован в единую систему межбюджетных отношений и работает по правилам, установленным федеральным правительством, этот термин не применим.

Система межбюджетных отношений так построена, что защищенные статьи, связанные с выплатами бюджетникам, выполнением государственных функций и обеспечением основных конституционных прав граждан, всегда будут финансироваться. Если не будет хватать средств в региональном бюджете, то будут субсидии и трансферты из федерального центра. 

– Чем тогда опасен такой огромный долг? 

– Рост государственного долга приводит к тому, что все большая часть доходов региона уходит на его обслуживание. Как результат – недофинансирование других секторов. Все это мы наблюдаем в Карелии: вместо того, чтобы вкладывать деньги в развитие, мы отдаем их на обслуживание долга. Итог – ухудшение состояния дорог, социальной инфраструктуры, снижение доступности и качества социальных услуг и т.д. Если эти «отложенные» проекты и проблемы накапливаются из года в год, то в долгосрочной перспективе снижается привлекательность региона для инвесторов, жителей, туристов. Люди уезжают из региона, а компании – выводят свой бизнес. 

Карелия платит в год более 1 миллиарда (!) рублей на обслуживание долга. И сегодня мы оказались в такой ситуации, когда дальнейшее наращивание становится опасным.

«Никакого «гатчинского экономического чуда» не было и нет» 

– Когда два года назад Александр Худилайнен стал главой Карелии, он обещал, что повторит на нашей территории «гатчинское экономическое чудо» – привлечет в регион новых инвесторов и выведет его в бездотационные. Мы видим, что этого не произошло и вряд ли произойдет. В чем причина, как Вы считаете? Почему инвестор не идет в Карелию?

– Ну, начнем с того, что никакого «гатчинского экономического чуда» не было и нет. И я вообще не понимаю, откуда взялось это словосочетание… Во-первых, Гатчинский район – это муниципальное образование, а не субъект Федерации. Согласитесь, что это разные вещи. Во-вторых, он находится в гораздо более благоприятных условиях, чем Карелия. Это район, примыкающий ко второму по величине мегалополису России с его огромными финансовыми, трудовыми, инфраструктурными, потребительскими и иными возможностями, о которых Карелии и мечтать не приходится. Весь потребительский потенциал Карелии сопоставим с потенциалом небольшого района Санкт-Петербурга. Для того, чтобы поднять такой регион как Карелия одного опыта развития муниципального района недостаточно, поскольку здесь проблемы совершенно иного рода и масштаба. Повторить «гатчинское экономическое чудо» (даже если бы оно существовало) у нас невозможно: в республике нет дорог, вообще ничего нет, кроме леса и камня. Поэтому в нашем регионе нужны совсем иные подходы. 

А что касается привлечения инвесторов, с которыми в Карелии дела обстоят, прямо скажем, непросто, то тут есть объективные и субъективные причины. Объективные – инвестору приходить в Карелию элементарно некуда. Мы никогда не сможем привлечь в экономику Карелии серьезные деньги, если не создадим здесь соответствующую инфраструктуру. Для инвестора важна доступная логистика, коммуникации, подготовленные земельные участки, реально работающие формы господдержки. А у нас с этим сложно. Но есть и субъективные причины – это серьезные административные барьеры и высокая налоговая нагрузка на бизнес, недостаток проработанных проектов развития территорий, подготовленных инвестиционных площадок, недостаточно хорошо организованный инвестиционный процесс. 

О каких инвесторах вообще можно говорить, если в республике до сих пор нет своей инвестиционной стратегии?! Она представлена рядом разрозненных документов, утвержденных в разные годы, начиная с 2006-го, которые содержат отдельные компоненты, но не стратегию в целом. А жизнь ведь не стоит на месте. И если взять эти документы, то они во многом противоречат друг другу по целям, задачам, приоритетам. А теперь представьте, что в Карелию приходит какой-то стратегический крупный инвестор. Ему важно знать, как ему минимизировать риски вложения капитала, и что он видит?... Четыре различных документа. И какое у него тогда сложится впечатление о Карелии? 

– А как же быть с тем, что Глава республики не вылезает из Москвы, обивает там пороги разных кабинетов в поисках денег для Карелии? У него же столько связей, как говорят! Почему от этих поездок нет никакой отдачи? 

– Я к А. Худилайнену отношусь с большой симпатией. Он колоссальный объем работы выполняет. Ни один губернатор столько времени не проводил в Москве и с таким усердием не пробивал что-то для республики. Отдачу, конечно, мы видим. Но она могла бы быть существенно выше. Причин здесь, как мне кажется, две. Первая – это достаточно слабая проработка тех предложений и проектов, которые представляются в Москве. И это не только мои слова. Об этом постоянно говорят члены госкомиссии по подготовке к 100-летию Карелии. Проекты должны быть лучше подготовлены, чтобы можно было вести речь о включении их в федеральные целевые программы или о финансировании Внешэкономбанком. Второе – Худилайнен для себя определил приоритетом очень крупные инвестиционные проекты, которые сразу должны дать системный эффект. Может быть это и правильно, но надо понимать, что в один день они не реализуются. Одни переговоры могут длиться несколько лет. Не говоря уже о том, что эффект от реализации будет заметен в лучшем случае через 5-10 лет… А бюджет надо наполнять уже сегодня и социальные обязательства выполнять тоже сегодня. 

– Недавно в СМИ были озвучены данные о том, что более ста крупных и средних налогоплательщиков покинули Карелию и зарегистрировались в других регионах. К нам не только новые инвесторы не приходят, но и действующие компании спешат перевести бизнес в более благоприятные условия. Почему все бегут из Карелии? 

– Да, Карелия действительно теряет налоги. Костомукшский ГОК, РЖД значительную часть налогов перевели в другие регионы, как только изменилось федеральное законодательство, разрешающее создавать консолидированные группы налогоплательщиков. Любая компания пытается уменьшить свои издержки и сэкономить на налогах – им так выгодно, и с этим уже ничего не сделать. А вот то, что малый и средний бизнес покидает Карелию, в этом вина наших властей. Бизнесу не выгодно работать в Карелии, потому что у нас очень дорогая земля и ее аренда (вспомним принятый кулуарно скандальный закон о земле); высокие энергетические тарифы – на 20-40 % выше, чем у соседей; завышенные транспортные тарифы – они составляют до 50-60 % в стоимости конечной продукции; и острая нехватка трудовых ресурсов. 

Не только бизнес, обычные люди массово уезжают из Карелии, потому что у нас мало внимания уделяется комфорту среды проживания. Ведь все складывается из мелочей – чистоты в городе, ухоженности дворов, наличии урн, скамеек, удобных парковок. В районах Карелии элементарно отсутствуют условия для нормального досуга. Все это накладывается одно на другое. Поэтому молодежь и стремится уехать любой ценой.

«Правительство не любит открыто говорить о проблемах» 

– Как в целом вы оцениваете эффективность работы правительства Александра Худилайнена (и особенно его экономического блока) за те два года, что у нас в регионе сменилась команда управленцев? 

– Лично мне активность Александра Петровича импонирует. Другое дело – это эффективность работы его команды, которая оставляет желать лучшего. Особенно экономического блока. Есть целый ряд вопросов, которые были поставлены главой еще в начале его вступления в должность. Это и зона территориального развития, и привлечение инвестиций, и улучшение предпринимательского климата, и индустриальные парки, и развитие туризма. Некоторые только начинают решаться, а многие из них так и остались вопросами, к решению которых в правительстве даже не приступили. 

– Но это не мешает правительству отчитываться об успехах. Ведомство Валентина Чмиля и сам министр заявляет, что работает на износ, не жалея сил, и обижается, если кто-то обвиняет их в неэффективности… 

– Надо разбираться в причинах низкой эффективности. И в этом нет ничего обидного. Любой управленец должен осуществлять постоянный мониторинг эффективности работы. Я не могу сказать, что в Минэкономразвития, например, низкий уровень компетентности. Там хорошие специалисты. Штат министерства – 90 человек! И все сотрудники загружены. Они все пашут, у них много работы. Но эффективность низкая. Есть общая беда – это бюрократия и бесконечные отчеты. Времени решать по-настоящему важные задачи не остается. А если эти задачи еще находятся вне логики стратегии и постоянно меняются, то вот и получается «не в коня корм». 

Беда нашего правительства в том, что оно очень не любит признавать наличие проблем и открыто о них говорить. Хотя в этом нет ничего страшного. Почему-то президент страны этого не боится, открыто говорит о проблемах и заостряет на них внимание общественности. А у нас на уровне региона – все хорошо, все замечательно! Хотя все же видят, что это не так! Почему бы не признать наличие проблем, не обратиться к предпринимателям, экспертному сообществу, сказать, вот у нас тут-то плохо, у нас не хватает сил, давайте вместе попробуем их решить!? 

Я не знаю, почему так происходит. Может, это человеческий фактор. Может, желание показаться в лучшем свете в глазах высокого начальства. Наверное, свое влияние имеет и то, что у нас на первых должностях работают, в основном, люди приезжие. Мне кажется, что местное правительство более благосклонно воспринималось бы жителями. Я думаю, что те люди, которые здесь родились, выросли, работают, – все-таки они по-другому относятся к своей республике как к малой родине.

Конкретный пример – Рашид Нургалиев. По нему хорошо видно, что боль за Сегежу и Надвоицы в нем живет, что он готов, кажется, горы свернуть, чтобы помочь этой территории! Чего не скажешь о людях, которые приехали откуда-то извне и рассматривают для себя работу в Карелии, как некий временный этап в своем карьерном росте. У них и отношение другое, и мотивация другая. И это всем вокруг очень хорошо видно.

«Регион-промежуток» – удачное название» 

– Из нашего разговора картина будущего Карелии вырисовывается совсем безрадостной и бесперспективной. Неужели на самом деле все так плохо и ничего хорошее республику не ждет? 

– Самостоятельно Карелия со своими проблемами не справится, это точно. Чтобы вывести республику из кризиса, нужна федеральная целевая программа или хотя бы ряд ключевых комплексных федеральных инфраструктурных проектов. Это разовая помощь для создания инфраструктуры. В программу закладываются крупные инфраструктурные, производственные, инновационные и социальные проекты. Их общая стоимость оценивается более чем в 400 миллиардов рублей. Хотя у меня, скорее, скептическое отношение к ней. Ведь Федеральная целевая программа для конкретного региона принимается, скорее, в виде исключения. Сегодня в России такие программы есть только в четырех субъектах. Поэтому одно только принятие ФЦП по Карелии может стать мощным импульсом для ее развития, а для правительства Худилайнена – лучшим результатом его работы. Но величина этого импульса будет зависеть от того, насколько проекты ФЦП встроены в долгосрочную стратегию развития Карелии, соответствуют ли ее стратегическим приоритетам. Пока же долгосрочной стратегии в Карелии нет. И ее, к сожалению, придется уже «надстраивать» над проектами, заложенными в ФЦП. 

– Как тут не вспомнить знаменитую фразу Валентина Чмиля про то, что Карелия – никому не нужный «регион-промежуток»?! 

– На самом деле, ничего смешного, очень удачное название Валентин Яковлевич придумал. Да не обидятся на меня карелы! Он человек прямой, не ходит вокруг да около... Только это положение правильнее называть транзитным. С одной стороны у нас Мурманская область и Вологда – крупные промышленные регионы, с другой стороны – крупный потребительский рынок Санкт-Петербурга, с третьей – Архангельская область, центр судостроения, на западе – Финляндия. А Карелия – транзитная территория. Но это надо рассматривать как преимущество, а не как недостаток. 

Беседовала Наталья Захарчук