Чему республиканские власти собираются салютовать 8 июня?

После прошлогодних шумных торжеств по случаю 90-летия создания Карельской Трудовой Коммуны приближение очередного Дня республики в Карелии почти незаметно. Ни юбилейных строек, ни визитов высокопоставленных федеральных чиновников, ни помпезных шоу на стадионе и плакатных объяснений в любви к лесному краю. За неделю до очередной годовщины карельской государственности в республике мало что напоминает о ее главном празднике. Но, может, это и к лучшему: тишина способствует размышлениям. В частности, о том, что же Карелия отмечает с 1999 года, когда местный парламент принял закон об установлении Дня республики.

Убежище финских революционеров

Еще в VII веке на севере Европы существовало весьма сильное Карельское княжество, известное своими походами на земли лопарей и яростным сопротивлением датским и шведским рыцарям. Однако началом национальной государственности карельского народа принято считать 8 июня 1920 года, когда ВЦИК издал Декрет об образовании Карельской Трудовой Коммуны в «заселенных карелами местностях Олонецкой и Архангельской губерний». За решением высшего органа государственной власти Советской России просматривается стремление большевиков пресечь территориальные претензии соседней Финляндской республики на Восточную Карелию и попытки части карельского населения объявить о своей независимости.

В отличие от южных карелов, исторически тяготевших к России, многие северные карелы на рубеже 20-х годов прошлого столетия выступали либо за присоединение к Финляндии, с которой их связывали более тесные торговые и культурные традиции, либо за построение отдельного карельского государства, поскольку жесткая политика советской власти по отношению к зажиточным карельским крестьянам подогрела их националистические настроения. Летом 1919 года представители пяти северных карельских волостей, относившихся к Архангельской губернии, не без влияния финской военной интервенции провозгласили в приграничном селе Ухта (ныне – районный центр Калевала) создание Временного правительства Архангельской Карелии, которое объявило об ее выходе из состава России. «Ухтинская республика» получила от Финляндии не только продовольственную и финансовую помощь в размере 8 миллионов финских марок, но и дипломатическое признание в мае 1920 года.

Однако самопровозглашенное государство не просуществовало и месяца: стремительное наступление Красной Армии заставило Временное правительство Карелии покинуть Ухту, а затем и вовсе бежать за границу. Вместе с ним убежища в Финляндии пришлось искать нескольким тысячам сторонников карельской независимости. На состоявшемся в начале июля в Петрозаводске Съезде представителей трудящихся карелов даже делегаты из Архангельской Карелии высказались за автономию в составе Советской России, поддержав тем самым решение ВЦИК об образовании Карельской Трудовой Коммуны. Это укрепило позиции советской стороны на затянувшихся мирных переговорах с Финляндией, и в октябре 1920 года финны подписали Тартуский договор, отказавшись от выдвинутого ими ранее требования самоопределения для Восточной Карелии.

Интересно, что первым руководителем Карельской Трудовой Коммуны стал бывший лидер финских социал-демократов Эдвард Гюллинг, вынужденный после разгрома революции в Финляндии эмигрировать в Стокгольм. В Россию он приехал по приглашению Ленина, которого привлекла идея финского революционера объединить Финляндию и Восточную Карелию в советскую республику. Гюллинг получил от большевистского руководства карт-бланш не только на создание карельской автономии, но и на ее финнизацию, которая бы способствовала строительству на границе с буржуазной Финляндией плацдарма для новой революции. Именно поэтому финскому языку в Карельской Трудовой Коммуне был фактически придан статус второго государственного языка, наряду с русским, и даже в современной Карелии уличные вывески на финском языке встречаются куда чаще, чем на карельском.

Однако планы революционной экспансии потерпели фиаско и в 20-е годы, и во время печально известной советско-финляндской войны 1939-40 годов, когда из финских эмигрантов-коммунистов были сформированы «Народное правительство Финляндии» и «Финская народная армия», выступившие на стороне Советского Союза. СССР в той войне пришлось довольствоваться частью финской территории на Карельском перешейке и в Северном Приладожье, которые вошли в состав новой Карело-Финской Советской Социалистической Республики. Она просуществовала до 1956 года, когда советским властям стало окончательно ясно, что рассчитывать на построение социалистического государства в Финляндии не приходится. Восточная Карелия снова получила статус автономии в составе Российской Федеративной Советской Социалистической Республики, а часть исторических карельских земель, отвоеванных у Финляндии, включая города Выборг и Приозерск (Кексгольм), были переданы Ленинградской области еще в 1944 году.

Несостоявшийся суверенитет

Вопрос о карельской государственности снова оказался актуален в последнее десятилетие прошлого века, когда распад Советского Союза был уже очевиден не только для его окраин. Вслед за Эстонией, Латвией и Литвой о своем государственном суверенитете объявила и Россия, а после знаменитого призыва председателя Верховного Совета РСФСР Бориса Ельцина «брать суверенитета столько, сколько сможете проглотить», в «парад суверенитетов» включились не только союзные, но и автономные республики. Карелия оказалась первой из них: республиканский парламент провозгласил намерение строить правовое, демократическое, суверенное государство в составе РСФСР и СССР спустя всего три дня после исторического заявления российского руководителя. В Декларации о государственном суверенитете Карельской АССР особо подчеркивалось, что ее Верховный Совет выступает за целостность Российской Федерации, однако в случае, если законы РСФСР или СССР станут ущемлять права и интересы народов Карелии, их действие на территории республики будет приостановлено. Земля, недра, воды, прибрежный шельф, растительный и животный мир, а также памятники истории и культуры объявлялись собственностью народа Карельской АССР и основой ее экономического суверенитета. Это был, наверное, самый смелый шаг республиканских властей за всю историю карельской государственности, хотя сегодня многие из тех, кто голосовал за Декларацию о государственном суверенитете Карелии, предпочитают об этом не вспоминать.
 
«Никто не ставил вопрос о том, чтобы республика получила государственную независимость. Нам было нужно больше прав в управлении своей территорией, ведь почти все тогда приходилось решать в Москве, просить и унижаться. Порой доходило до абсурда: люди, работая на лесопилке, не могли приобрести пиломатериалы, чтобы построить или отремонтировать дом. Не случайно одним из наших первых шагов стало принятие республиканского закона о бесплатном выделении леса на корню жителям Карелии, нуждающимся в улучшении жилищных условий. И люди начали строиться: только за период 1994-1998 гг. в Карелии было построено индивидуального жилья больше, чем за все предыдущие 30 лет», – рассказывает бывший председатель Президиума Верховного Совета Карельской АССР и первый руководитель провозглашенной в 1991 году Республики Карелия Виктор Степанов.

К числу полученных тогда карельской автономией преференций экс-спикер республиканского парламента отнес и расширение ее экономической самостоятельности. Имеющему самую протяженную границу с Финляндией российскому региону было фактически дано право вести внешнеэкономическую деятельность, и в 1994 году Совет Министров Карелии подписал с министерством иностранных дел соседней страны протокол о торгово-экономическом, культурном сотрудничестве и технической помощи. В республике как на дрожжах стали расти совместные предприятия, а промышленность лесного края развернулась в сторону экспорта. Уже к середине 90-х годов более половины карельской продукции шло за рубеж, и в общем объеме внешней торговли республики доля Финляндии составляла почти четверть. Правда, в основном Карелия поставляла финнам лесное сырье, за что ее называли сырьевым придатком соседней страны. Но региональная экономика еще мало что могла предложить на рынке, а введение в России валютного коридора и вовсе оставило многие карельские предприятия без денег, которые бы позволили им модернизировать свое производство.

«На мой взгляд, как в начале 90-х годов, так и в настоящее время у регионов РФ не было и нет оснований для объявления экономического суверенитета. К этому выводу приводит непредвзятый анализ сложившейся системы межрегионального разделения труда, внутренних и внешних возможностей и угроз. В полной мере это относится и к Карелии. КАССР и современная Республика Карелия обладали и обладают интеллектуальным, промышленным потенциалом, многими ценными природными ресурсами, позволяющими ей занимать место в середине рейтинга субъектов федерации по уровню валового регионального продукта на душу населения. Тем не менее зависимость республики как от внутреннего, так и от внешнего рынка столь высока, что не дает никаких оснований допустить даже теоретическую возможность создания суверенного государства хотя бы только по экономическим факторам», – считает торговый представитель РФ в Финляндии Валерий Шлямин, занимавший в 1994-2002 гг. пост министра внешних связей, а в 2002 – министра экономического развития Карелии.

От республики осталось одно название

Через 20 лет после принятия Декларации о государственном суверенитете республика так и осталась дотационной территорией, не способной ни достаточно зарабатывать, чтобы не зависеть от финансовой помощи из Москвы, ни жить по средствам, чтобы не залезать в долги (только за время правления экс-губернатора Сергея Катанандова задолженность региона превысила 7 миллиардов рублей). Карельским властям не помогли в этом ни лес, ни камень, ни туристические достопримечательности, которым позавидовали бы многие регионы страны. Разрыв в уровне жизни населения приграничной российской республики и приграничных областей Финляндии настолько велик, что желание перебраться из карельского захолустья в благополучную соседнюю страну зачастую высказывают не только представители родственных финнам народов.

Более того, для многих остается неясным будущее самой республики, созданной 90 лет назад как национально-государственное образование карельского народа. Его численность в Карелии составляет сейчас всего 9 процентов жителей региона, тогда как к моменту учреждения Карельской Трудовой Коммуны доля карельского населения в ней была более половины. За всю 90-летнюю историю республики карельский язык так и не получил статуса государственного, а карелы фактически оказались отстранены от управления своим национально-государственным образованием. «В числе 7 высших руководителей Карелии в 1920 году были 4 карела, 2 финна, 1 русский. Теперь картина совершенно иная. Давным-давно во главе Республики Карелия нет представителей карелов. Нынешний глава Карелии вообще не уроженец республики. В правительстве только один министр свободно владеет карельским и финским языками. В Законодательном собрании только один депутат из 50 владеет карельским языком», – написал в недавнем обращении к Европейскому комиссару по правам человека небезызвестный председатель «Карельского конгресса» Анатолий Григорьев.

Жесткая централизация власти в стране, начавшаяся с приходом к руководству РФ Владимира Путина, по сути, лишила Карелию права самой распоряжаться своими ресурсами, которые некогда были объявлены собственностью жителей республики и основой ее экономического суверенитета. Даже любительский лов рыбы в карельских озерах и реках сегодня регламентируют федеральные ведомства, зачастую игнорируя мнение местного населения. Наконец, республика утратила главное, что придавало ей республиканский статус, – выборность руководителя. После введения в России процедуры назначения губернаторов, которую, кстати сказать, одним из первых поддержал бывший глава Карелии Сергей Катанандов, от республиканской формы правления в регионе осталась одна декорация в виде Законодательного собрания, которое имеет право лишь на утверждение предложенной президентом страны кандидатуры высшего должностного лица.

Чему же тогда республиканские власти собираются салютовать 8 июня после традиционного эстрадно-фольклорного концерта на площади Кирова в Петрозаводске, который станет главным событием нынешнего довольно скромного празднования Дня республики? Для меня это будут памятные залпы над руинами Карельской Трудовой Коммуны.