Как московский предприниматель выстроил в Карелии свой колбасный бизнес. Секреты успешной борьбы с конкурентами.

Бизнесмен с четвертьвековым стажем Алексей Скляр сейчас возглавляет крупнейшее в Карелии предприятие по производству мяса, сосисок и колбас ОАО «Карельский Мясокомбинат». Мясокомбинат интегрирован со свинокомплексом и птицефабрикой. В эту отрасль предприниматель пришел 15 лет назад. До этого занимался битумом и торговлей автомобильными маслами. Работал в дорожной компании в Москве. Но самый продолжительный, успешный и интересный в своей жизни бизнес все-таки построил в Карелии. 

 – Уставной капитал комбината — 10 млн, дата регистрации 2002 год. С какими трудностями пришлось сталкиваться, особенно последние два года? Как отразились санкции на производстве?

– Мы до сих пор сильно зависим от импорта. Это специи: черный перец, мускатный орех; это все оболочки как натуральные, так и синтетические. Даже если оболочки производят в России, то они производятся из импортного сырья. Порядка 30 процентов себестоимости — это все импортное. Мы же интегрированы со свинокомплексом в Кондопоге, сами осуществляем забой. Сырье у нас все собственное. Свинина и мясо птицы. Птицефабрика занимается выращиванием, а мы убоем и переработкой. Сырье опять же зависит от кормов. 70 процентов себестоимости мяса — это корма. Птицефабрика сама производит корма, но они включают в себя импортные компоненты — это соевая шрота, соевые бобы, премиксы, все аминокислоты, все витамины. Их очень много. Составляющие аминокислот — метеонин, лизин. Это все импорт. За год себестоимость кормов выросла на 25 процентов. Кроме того, корма состоят из пшеницы и кукурузы, которые подорожали.

– Почему они подорожали при высоком урожае?

– Мы сейчас первые в мире по экспорту зерна. Государство с точки зрения пошлин не препятствует вывозу пшеницы. Таким образом, создается между спросом и предложением дисбаланс. Это приводит к росту цены на пшеницу. Сейчас внутренняя цена на пшеницу в России такая же, как за границей. Разницы никакой нет. По сути, цена на пшеницу и кукурузу является мировой и привязана к евро, доллару. Сельское хозяйство — это область интегрированная. Есть даже федеральный закон о сельском хозяйстве, в котором государство гарантирует поддержание паритета внутри отрасли. Имеется в виду рыночными способами поддерживать стоимость пшеницы, чтобы она резко не поднималась, и резко не падала. Также на продукцию животноводства. Эти отрасли связаны. Это, в моем понимании, регулируется государством плохо.

– Из-за резкого скачка цены на доллар, как выросла цена продукции?

– На мясокомбинате за год подорожание составило 15 процентов. Это не покрывает рост себестоимости. Мы вынуждены идти по пути сокращения затрат: уменьшение численности людей, оптимизация производственных процессов.

 – Я видел вакансии на вашем предприятии — зарплата 15 тыс. рублей. Как прожить?

– Это для рабочих. Это базовая. Есть низкооплачиваемые категории — это уборщицы, подсобные рабочие. Квалифицированный рабочий в среднем получает от 20 до 30 тысяч. У нас сдельная оплата труда. Сколько сделал, столько и получил.

– В девяностых производство мяса в республике оказалось на дне. Почему вы пришли в этот бизнес?

 – Отчасти пришли в этот бизнес, отчасти создавали. Когда мы пришли, мясокомбинат был в состоянии банкротства, были долги, проблемы, предприятие стояло, не было оборотных средств. Мы купили 100% акций в 2000 году. Это было не очень дорого. За сколько, сказать не могу, поскольку это коммерческая тайна. Для этого бизнеса большую роль играет узнаваемость марки. Мы провели исследование и выяснили, что тогда узнаваемость была на уровне 85 процентов в Карелии, а предпочтение отдавали в 65 процентах случаев. Привлекали специалистов из Москвы. Многие из них до сих пор работают. Только в инвестиции на реконструкцию было потрачено до 200 млн рублей. Немецкое оборудование. За три года окупили затраты. Каждый год в течение 15 лет акционеры вкладывают прибыль в развитие предприятия.

– Какой год за полтора десятка лет был самым тяжелым?

– Кризисный цикл каждые 5 лет. 2008 год был самый жесткий. Мы его пересилили. Тогда произошли сильные структурные изменения в сбыте продукции. В Карелию начали приходить сети. Изначальный приход сетей сопровождается нежеланием ни с кем общаться, либо общаться, но только с позиции силы: «Мы пришли, вот такие цены, вы не согласны, до свидания». Они захватывали рынки.

– Как удалось пробиться?

– Мы выбрали путь противодействия. Оно заключалось в том, что мы начали развивать собственную розницу — это фирменные магазинчики. Их больше 20 по всему городу. А федеральные сети все время мониторят конкурентов. И когда они увидели наши магазины, посчитали и поняли, что начинают терять покупателя и прибыль. Тогда и пошел нормальный конструктивный диалог.

– Какие есть секреты получения прибыли в кризис. Демпинговать не приходилось, чтобы завоевать рынок?

– Этот путь может оказаться тупиковым, потому что нужно держать высокий уровень качества и вкуса. Для Карелии мы считаемся эталоном.

– Что дают проводимые акции по снижению цены в тех же федеральных сетевых магазинах?

– Если мы проводим акцию и снижаем на какой-то период цену на 15 процентов, то это дает увеличение объема продаж на этот период в два раза. Следовательно, наши постоянные затраты на килограмм продукции снижаются. Это не дает нам дополнительных убытков. Кроме того, это активизирует потребителя к покупке.

– Налоги большие?

– Платим НДС, налоги на землю, на недвижимость, все зарплатные налоги, они, по-моему, 36 процентов. В год платим порядка 38 млн налогов.

– Затраты какие еще есть?

– За 2014 год стоимость электроэнергии выросла на 50 процентов. Это чудо, что мы выжили. В условиях, которые нам предлагают. За этот год очень сильно подорожали кредитные ресурсы — в два раза. Сейчас процентная ставка доходит до 25. Упала доступность кредитов. Если будут такие тенденции продолжаться, то когда-то мы не сможем. Все сотрудники стараются, пытаются победить конкурентов. Карельский мясокомбинат растет в объемах продаж по 15 процентов в год. И в прошлом, и в этом. Мы предлагаем рынку много новинок.

– Добавляете усилитель вкуса глутамат натрия?

– Есть волюнтаристские исследования по поводу того, что все, что добавляется, это вредно. В моем понимании, все, что разрешено государством, не вредно и полностью безопасно.

– Если бы у вас были миллиарды рублей, во что бы их вложили?

– В животноводство. Процесс экономической глобализации подразумевает увеличение производства. Нужно производить как можно больше. Это основной тренд в сельском хозяйстве. Так снижается себестоимость. Кстати, сейчас многие инвесторы идут в сельское хозяйство. При всем падении российской экономики, а она упала на 4,5 процента, сельское хозяйство подросло — плюс 4 процента. При общем падении — это единственная отрасль, которая растет. Идет импортозамещение. Завоз мяса снижается.

– Какие ваши цели?

– Увеличить производство. Нам надо удвоить свинокомплекс. Мы сейчас удовлетворяем 15 процентов потребностей Карелии. Удвоение будет покрывать 25 процентов. Мы удовлетворяем сейчас 30 процентов заявок по свинине. Удвоение мощности птицефабрики — это ключ к выживанию. Не говорю, что это ключ к обогащению. Это ключ к выживанию. Потребление мяса с каждым годом растет, потребление птицы стало заоблачным. Это недорогое мясо.

– Есть пресловутый политический фактор.

– Сначала мы вступили в ВТО, произошло обрушение рынка свинины на 30 процентов. Это было 4 года назад. И стоимость кормов поднялась на 30 процентов. Это был один из самых тяжелых периодов. Рухнуло все за один месяц. Такая была политическая воля. Два года нас «колбасило», чтобы потом ввести санкции и забыть про ВТО. Это видимость правил, потому что они меняются под то, что нужно. Россия сразу проиграла ВТО, потому что у нее не было опыта. Шоковая терапия. Но мы, закаленные в результате этих кризисов, 20 новинок сейчас выпускаем. Продвигаем продукцию в натуральных оболочках, коптим колбасу и мясо на опилках.

Дмитрий Лощинин. Источник публикации: Русская планета