Вернется ли в разговорный обиход экспертов утраченное словосочетание?

В начале 1990 годов в устной речи экономистов наблюдался такой удивительный феномен: при обсуждении практик привлечения инвестиций волей или неволей присутствовало словосочетание «в том числе и иностранных». Не выделять иностранные инвестиции в особую категорию, казалось, было невозможно, поскольку предшествующие семьдесят лет национальная финансово-экономическая система по большому счёту не поддерживалась инвестресурсами со стороны Запада, Востока и Юга. Все инвестиции были свои, отечественные.

Уже к концу девяностых рассматриваемое словосочетание практически исчезло. И не только по причине активного "привлечения иностранных инвестиций". Существенным фактором была и естественная утечка заработанных в России капиталов. "Одной платежкой" они переставали быть доморощенными и вовлекались в глобальный круговорот. Порой побыв незначительное время, например, на Кипре, возвращались домой, но уже как "иностранные".

Сложные чувства стали испытывать бизнесмены и политики развитых стран, наблюдая за подъёмом державы, которая ещё несколько лет назад едва сводила концы с концами, а теперь накопила ресурсов и желает их тратить на новейшие технологии и/или доли в западных, восточных и южных компаниях. Призывы не пускать нуворишей в экономические святая святых стали раздаваться, прежде всего, в Западной Европе и в Северной Америке. Частные и государственные инвестиционные фонды развивающейся страны представлялись огромной денежной дубиной, с помощью которой "новые медведи" могут проложить себе путь к региональному, а порой и мировому господству. Ведь в какой-то момент в погоне за политическим могуществом агрессоров будут мало волновать соображения экономической выгоды – деньги-то порой государственные. Вот только изменить правила игры, не подорвав мировую экономику, Запад, Восток и Юг не могли. Развитые страны не были готовы платить такую высокую цену.

Порой, однако, казалось, что происходящее напоминает бурю в стакане воды. Да, российские магнаты купили красу и гордость в какой-то канадской подотрасли или поглотили некий привлекательный шведский актив, но никакого касательства к перераспределению позиций среди игроков глобальной лиги это не имело.

К началу 2010 годов стало ясно, что Россия не представляет проблемы ни с точки зрения количества, ни тем более с точки зрения качества своих прямых инвестиций: большая их часть была накоплена за счет сравнительно некрупных вложений частных предприятий. Совсем не похоже на всемирную экспансию прокремлевских монстров. Из-за чего же весь шум?

В кругу профессионалов он поднялся из-за слабости российских экономических институтов. Прежде всего, одного из важнейших – института защиты прав собственности. При стечении каких-то сложно предсказуемых обстоятельств государство могло просто национализировать бизнес. Вроде бы только в пределах собственного суверенитета. Однако лето 2014 года преподнесло "задачу на несколько миллиардов". Присоединив Крым, Россия фактически национализировала полуостровную бизнес-собственность. Как украинско-государственную, так и украинско-частную. Разговор здесь не о гражданах, территориях и акваториях, а именно о расположенных в Крыму украинских и иностранных компаниях.

Продемонстрированное международному экономическому сообществу отношение к институту защиты прав собственности подтвердило окончательное отречение от ставки на цивилизованное поглощение компаний, которые помогают обрести новые технологии и получить выход на важные рынки. Формула "было ваше, стало наше" иллюстрирует "инновационные" правила инвестиционной игры.

Подобное расширение сугубо суверенного пространства возвращает жесткое разделение инвестиций на отечественные и иностранные. "Почтальон всегда звонит дважды". Если проанализировать, то … становится ясно, что первыми серьезными сигналами о движении в данном направлении были прошлогодние дискуссии, а теперь и разворачивающиеся меры (через поправки в Налоговый кодекс) по деоффшоризации национальной экономики. В посткрымских реалиях перекрытие сложившихся каналов ввода-вывода денег за границу может означать лишь превращение России в страну с полностью закрытой от внешних воздействий административной экономикой, предельно ограничивающей движение капиталов и внутри страны. Актуальным становится вопрос: а это сейчас принципиально возможно?

Олег Реут