Последствия реформ 1990-х годов продолжают преследовать наше общество. Разочарование в демократии совпало по времени с падением интереса к решению общественных проблем, которые оказались оттеснены на второй план из-за необходимости индивидуальной адаптации к новым экономическим условиям. Резкое снижение реальных доходов и ликвидация существовавших ранее социальных гарантий привели к преобладанию «ценностей выживания». Последние не оставили места гражданской культуре, в основе которой лежит чувство сопричастности и ответственности за положение дел в обществе. 

Экономике, сложившейся в Карелии в 2000-е гг. и выстроенной на «ценностях выживания», можно дать довольно жёсткое определение: это экономика иждивенчества. Её следствиями стали укоренение привычки жить в долг, апология потребительства, рост коррупции и формирование среднего класса не из представителей малого и среднего бизнеса и новых профессионалов, а из числа лиц, причастных к распределению республиканского бюджета и сырьевой ренты. В обществе с преобладанием таких ценностей оказывается востребованным патерналистское государство, обеспечивающее индивидам приемлемый уровень личного благосостояния, а во всём остальном свободное от общественного контроля. 

Очевидно, что фундаментальной основой нового курса должно стать снижение давления государства на хозяйствующих субъектов при одновременном повышении эффективности регулирования экономики. Нынешний российский премьер несколько лет назад обосновано заключил: «Граждане сейчас в гораздо большей степени, чем в начале реформ, готовы к свободной деятельности, деятельности без государственной опеки». Но что реально сделано? Понимают ли власти, что должны подвергнуть пересмотру объём законодательства, регулирующего различные аспекты предпринимательской деятельности? Способны ли они, предоставив бизнес самому себе и не мешая ему выживать и развиваться, сосредоточиться на точечной модернизации и выполнении программ, гарантирующих рост уровня жизни социально незащищенных слоев населения? 

При понимании того, что Карелия не Москва, а Россия не Америка (даже если она не оставляет попыток на консервативной кривой заработать такой же статус в мировой политике), стоит открыто обсудить меры, способные не только воспользоваться плавной девальвацией национальной валюты, но и обеспечить гармоничный рост республиканской экономики. 

Во-первых, резкое улучшение условий хозяйствования для производителей конечной продукции. Например, с отменой платы за использование земли под промышленными объектами. Во-вторых, стимулирование переноса в Карелию конечных производств из-за рубежа. Установление лимита капиталовложений, при осуществлении которых иностранное предприятие освобождается от налога на прибыль на более чем десять лет. В-третьих, нужно стимулировать сбережения предприятий и населения; для этого следует освободить от налогов любые виды дивидендов. Подчерку: не доходы от роста курсовой стоимости акций, а именно дивиденды. В-четвёртых, важно стимулировать развитие и обновление инфраструктуры инновационного предпринимательства. Это не является самоцелью; необходимо попытаться повысить конкурентоспособность за счёт инноваций. Другими словами, способствовать становлению инноваций фактором конкуренции. В-пятых, учитывая высокие риски, страховать возможные потери инвесторов от действий властей или изменения законодательства в западных страховых институтах за счет ресурсов, накапливаемых «Корпорацией развития Республики Карелия». 

Важно констатировать, что «ценности выживания» оставляют правящим в республике «машинам роста» значительную свободу манёвра в распоряжении государственными ресурсами, за исключением сравнительно небольшой части этих ресурсов, необходимой для выполнения социально ориентированных обещаний перед населением. Эти обязательства оказываются необременительными не только потому, что у жителей Карелии по-прежнему скромные ожидания, но и вследствие возможности политического манипулирования по принципу «разделяй и властвуй»: если та или иная группа в обществе предъявляет чрезмерно завышенные требования, власти могут получить поддержку у других, менее требовательных групп. Готово ли карельское предпринимательское сословие не просто «предъявлять требования», но и противостоять снижению эффективности демократии как института контроля общества над государством? Конечно, становиться активным несогласным сложно. Но право открыто говорить является последним рубежом защиты достоинства индивида от агрессивных натисков властей, с одной стороны, и согласных на бесконечное выживание – с другой. Как бы пафосно это не прозвучало, только обладающие человеческим достоинством граждане могут заложить фундамент общества, в котором людям будет чем гордиться помимо «православного чекиста с томиком Ивана Ильина».