В Карелии презентовали только что изданный сборник из трех десятков научных докладов, где изложены ранее неизвестные факты об истории органов госбезопасности. Оказывается, не все сотрудники НКВД мирились с тем, что происходило вокруг, некоторые находили в себе смелость обратиться напрямую к Сталину.

Презентация книги состоялась на международной конференции по истории органов государственной безопасности в Петрозаводске. Большая часть докладов была посвящена предвоенному и военному периодам. Это не только доклады по контрразведке, но и о развитии органов безопасности, в частности, есть материалы по массовому террору.

Один из ведущих российских ученых из Санкт-Петербурга, доктор исторических наук, профессор Владлен Семенович Измозик выступал на конференции с докладом, который назывался «Они сопротивлялись сталинскому террору». В целом, о сопротивлении политическим репрессиям известно достаточно много (выступления крестьян против коллективизации, голодных горожан, анонимные письма, группы молодежи, распространение анекдотов и пр.), но здесь была затронута малоизученная тема о том сопротивлении террору, которое шло от самих сотрудников НКВД.

В докладе подробно рассказывается о человеке, который работал в ленинградском управлении НКВД, его звали Сергей Гот-Гарт. Он родился в 1894 году в Москве. В 1915 его призвали в армию, участвовал в боевых действиях против Юденича, в 1920 сражался с поляками под Киевом. В начале 30-х окончил Промышленную академию им. Сталина в Ленинграде. В 1938 году в период массовых репрессий столкнулся с вопиющими нарушениями социалистической законности и решил обратиться с заявлением на имя Сталина.

«Метод, применяемый на следствии в Ленинграде (там это мне пришлось видеть или слышать), не только ничего общего не имеет с законами Соввласти, но является преступным и идет во вред всему нашему делу, - писал Гот-Гарт, - Этот новый метод следствия заключается в том, что арестованного держат без сна по несколько суток, заставляют простаивать у стенки до изнеможения сил, обзывают нецензурными словами. Все это и ежеминутные запугивания превратить арестованного в котлету служит методом получения у арестованного показания о своей виновности и указать лиц, соучастников….. С 13 по 17 июня допрашивался профессор Минц А. Л. (он строил радиостанцию «Коминтерн»). С утра 15 по утро 17 июня Минцу не давали спать, а ночью 16 июня заставили стоять у стены в кабинете до тех пор, пока он не стал писать показания. За это время он неоднократно подвергался нецензурным выражениям. Таким же «методом» допрашивался главный инженер завода № 211 Векшинский С. А. Он, будучи сильно утомленным, но еще не потерявшим силу воли, заявил следующее: «Мне нечего писать о вредительстве и некого называть, но я чувствую, что у меня кончается сила воли и, не видя выхода, я, очевидно, буду писать вам, но учтите, что это будет ложь».

— Это заявление, как архивный документ, здесь полностью воспроизведено, — показывает разворот сборника председатель организационного комитета конференции и научный редактор сборника Константин Белоусов. — Очень интересно, что автор пишет: «мы не знаем, дошло ли вообще это письмо до Москвы», но факт тот, что документ был отправлен в секретариат ЦК.

— Я считаю, что нужно обладать огромной смелостью, чтобы в тех условиях написать Сталину. Это фактически означало идти против системы. Это грозило быть репрессированным, против таких заводили дела, потому что они потакали якобы врагам народа. — Комментирует директор института истории политических и социальных наук Петрозаводского государственного университета, доктор исторических наук, профессор Сергей Веригин. — Такая система была, люди получали приказы и были обязаны их выполнять, хотя потом чекистов, которые осуществляли репрессии, репрессировало следующее поколение. Начал репрессии Ягода, он был репрессирован, самые больше репрессии провел Ежов, и сам Ежов был расстрелян, как враг народа. Такая была сталинская система, те, кто выполнял его указания, попадали под следующую волну репрессий.

Но смелого чекиста Сергея Гот-Гарта не репрессировали, хотя могли привлечь к уголовной ответственности. Некоторые исследователи связывают это с волной реабилитаций, которая была в 1938 году. Гот-Гарту повезло, его лишь уволили из органов НКВД, а позже восстановили на службе. Потом война, в ней он участвовал в качестве народного ополченца, работал в тылу. В послевоенный период трудился инженером на нескольких предприятиях Ленинграда, прожил достаточно длинную жизнь, умер в конце 70-х.  

Пожаловаться Сталину в то время было смертельно опасно. Все знали о жестоких репрессиях в НКВД. С 1936 по 1938 годы арестовали 2273 «чекиста», в основном, за «контрреволюционные преступления». В 1939 году с приходом Берии к ним прибавилось еще 937 человек. За все время насчитывают около 20 тысяч репрессированных сотрудников органов безопасности. Большинству тех, кто все же решался выразить несогласие, не так повезло, как Гот-Гарту, их арестовали.

В 1936 году в управлении НКВД Новосибирской области следователь Е. А. Смоленников  прекратил дело на семерых финнов, обвиненных в шпионаже, в 1937-ом он заявил о том, что не согласен с фабрикацией дел начальнику КРО Сталинского горотдела И. Б. Почкаю. Смоленникова арестовали и осудили на восемь лет лагерей. Другой оперуполномоченный Новосибирской области Н. А. Черных «активно помогал ссыльным с подысканием жилья и работы и пытался освободить врагов народа как якобы ошибочно арестованных». Когда его арестовали, он начал знакомить заключенных с методами следствия и уговаривал их отказываться от показаний. Его осудили на 15 лет. Сотрудники НКВД жаловались на преступные явления, фабрикацию протоколов, извращение директив ЦК, создание дел на «липовые контрреволюционные организации», избиения, подделку подписей арестованных и получали за это десятки лет тюрьмы. Эти факты в своем докладе приводит  профессор Владлен Семенович Измозик.

— Измозик очень известный ученый, я ему доверяю, он очень добросовестный автор, очень опытный, тем более он ссылается на архивы управления ФСБ по Санкт— Петербургу и Ленинградской области, — считает профессор Веригин. — Он приводит несколько писем, есть отдельные факты по Новосибирской области, по Ленинграду, по отдельным регионам. Вывод Измозик делает такой: «хотя таких фактов со стороны работников НКВД было не много, но наряду с другими подобными шагами оно являлось актом сопротивления сталинизму». Действительно находились смельчаки, есть документальные подтверждения. Заставляли человека говорить, что он враг народа, применяя жестокие физические методы, там и избиения были, и стояния ночью. Основная масса верила, что они враги народа, а некоторые нет, что следствие не доказало, что они вредили. О пытках очень хорошо написано у Солженицына и Куприянова.

Сопротивление беззаконию имело место и в Карелии. В период так называемого «большого террора» в советской Карелии также известен случай, когда начальник Пряжинского РОМ (районного отделения милиции, которая входила тогда в состав НКВД) Алехин высказался публично о незаконных методах ведения следствия, за что был немедленно отстранен от работы. Дальнейшая судьба Алехина неизвестна. Об этом писал в своей книге о репрессиях в Карелии, основанной на архивных документах, Иван Чухин, полковник милиции и известный общественный деятель. (См. подробнее: Чухин И.И. Карелия - 37: идеология и практика террора - Петрозаводск, 1999, С. 52).

Конференция «Исторические чтения на улице Андропова, 5» проходила уже в шестой раз. Ее проводили УФСБ России по Республике Карелия и Петрозаводский университет. Последние два года конференция имеет международный статус, поскольку в ней принимают участие финские исследователи. Петрозаводск стал третьим центром по изучению истории спецслужб. Исторические чтения проходят в Москве и в Санкт-Петербурге.

С конца 80-х, с начала 90-х ученым стали доступны документы, которые ранее были засекречены. Около 20 лет назад сформировалось всероссийское «Общество изучения истории отечественных спецслужб». Сейчас его возглавляет бывший руководитель одного из управлений центрального аппарата ФСБ России, доктор исторических наук, генерал-лейтенант Александр Зданович. Это общество каждый год организует научные конференции в Москве (исторические чтения на Лубянке).

Дмитрий РОЩИН