Единственный российский литературно-художественный журнал на финском языке отметил свое 85-летие

В марте 1928 года в Петрозаводске вышел первый номер литературного журнала на финском языке Puna-Kantele («Красное кантеле»). За свою 85-летнюю историю, полную драматических и даже трагических страниц, журнал не раз менял наименование: в 30-х он назывался Rintama («Фронт»), с 1940 по 1990 год – Punalippu («Красное знамя»), а с 1990 и по наши дни – Carelia («Карелия»).

Один из известных в республике журналистов Армас Машин пришел в «Карелию» в 91-м и сегодня заведует в журнале отделом очерка. Мы встретились с ним в юбилейные дни не только чтобы поздравить с праздничной датой, но и поговорить о судьбе старейшего издания республики.

– На внеочередном съезде Союза журналистов Карелии, который прошел в феврале, председатель организации Анатолий Цыганков констатировал смерть старейших изданий республики – «Северного курьера» и «Молодежной газеты Карелии», и ты тогда взял слово, чтобы уточнить: в Карелии еще остались газета Karjalan Sanomat и журнал Carelia. Их вполне можно назвать ровесниками самой республики, но получается, что журнал Carelia сегодня не заметен в медиа-пространстве Карелии?

– К сожалению, он менее заметен, чем прежде. Еще лет двадцать тому назад он был значительно заметнее, и, на мой взгляд, причина не в журнале – я ответственно говорю, что мы делаем его профессионально и достаточно интересным. Причина – в изменении читательской аудитории.

Если полистать наш журнал, то станет понятно, что он объединяет в себе «толстый» российский журнал, то есть журнал, который публикует прозу, поэзию и публицистику, с иллюстрированным журналом. То, что произошло с журналом Carelia, произошло в России со всеми литературно-художественными журналами. Было время перестройки, когда «Новый мир» и другие «толстые» журналы были просто культовыми. Но сейчас их тиражи составляют несколько тысяч экземпляров. У «Карелии» – менее тысячи. Это не такое катастрофическое падение тиражей, какое пережили русские «толстые» журналы.

Изменился интерес к литературе. Если когда-то было модно ходить с «Новым миром» или «Литературной газетой» под мышкой, то сейчас им пришел на смену Интернет. Изменилась сама реальность. Если когда-то говорили, что «поэт в России больше, чем поэт», а голос Евтушенко гремел на всю страну, то сейчас литература стала занимать меньше места в нашей жизни. Это одно изменение.

Второе изменение связано с уходом людей, которые владеют финским, карельским и вепсским языками как родными. Таких людей в Карелии становится все меньше и меньше. Происходит смена поколений, и довольно болезненно встает вопрос преемственности. Когда становится меньше читателей, когда становится меньше авторов, меньше заинтересованных людей, которые знают о существовании литературно-художественного издания на финском языке, то совершенно естественно, что становится меньше место этого издания в общественной жизни и менее заметной становится его собственная позиция.

– Журнал Carelia исторически создавался как журнал на финском языке. Может быть, причина изменения читательской аудитории связана, прежде всего, с массовым отъездом финнов-ингерманландцев в Финляндию?

–  Конечно, журнал Carelia – это журнал на финском языке. Но в 1990-е и 2000-е гг. журнал сыграл огромную роль в становлении младописьменных литератур – литератур на карельском и вепсском языках. Было принято решение ежегодно издавать литературные альманахи на карельском и на вепсском языках. Количество номеров журнала Carelia уменьшилось с 12 до 10, и эти два номера стали основой для карельского и вепсского литературного альманахов.

Отъезд финнов-ингерманландцев в Финляндию – это одна из причин, но не единственная и не главная. Есть все-таки объективный процесс смены поколений, и тут мы выходим на очень интересный вопрос – о судьбе финского языка в Карелии.

Финский язык волею истории был занесен сюда в начале 20-х гг. прошлого века. Те финские революционеры, которые встали у руля республики, предложили свою модель развития культуры, образования и языковой сферы. Эта модель была, на мой взгляд, очень интересной и очень эффективной. К сожалению, спустя 15 лет история этот процесс прервала, но финский язык, несмотря на это, сохранился в Карелии и сыграл очень большую роль в жизни республики. Литература Карелии, которой республика по праву может гордиться, традиционно бытовала на финском и русском языках. И писатели-карелы пользовались финским языком. Это и Антти Тимонен, и Пекка Пертту, и Николай Лайне, и великий Яакко Ругоев. Ни в коем случае нельзя это недооценивать. Когда я рассказываю финнам, что роман Антти Тимонена «Мы карелы» был издан в русском переводе тиражом полтора миллиона экземпляров, то финны переспрашивают, правда ли это. Я отвечаю: «Да, в «Роман-газете» тиражом полтора миллиона экземпляров».
Но сегодня встает вопрос: сохранится ли финский язык в языковой системе республики? В ее культурной и духовной жизни? Если сохранится, то, в каком формате? А если не сохранится, то что будет потом?

– А у тебя есть ответы на эти вопросы?  

– У меня есть мнение. Я считаю, что при равноправии всех языков все-таки нужно признать, что в национальной палитре Карелии по объективным причинам именно финский язык играл свою особую роль. Я не зря назвал признанных карельских классиков, которые были карелами по национальности, но писали на финском языке. Роль финского языка подчеркивали и писатели-карелы, которые писали на ливвиковском диалекте карельского языка. На мой взгляд, если мы хотим сохранить Карелию национальной самобытной республикой, нужно исходить из того, что финский язык является тем фундаментом, который соединяет все наши прибалтийско-финские начала и служит огромным духовным, культурным и творческим мостом в Финляндию.

В конце прошлого года в Петрозаводске состоялась встреча изданий, которые выходят в республиканском издательстве «Периодика», с очень представительной делегацией общества дружбы «Финляндия – Россия», и главный редактор нашего журнала Роберт Коломайнен высказал, как мне кажется, очень правильную мысль, что журнал Carelia, хотя формально и является региональным изданием, но по своим авторам, темам и функциям это – культурный мост между Россией и Финляндией. Не многие знают, что журнал Carelia, будучи литературным изданием на финском языке, публикует авторов и из-за пределов Карелии, в том числе – крупнейших современных российских писателей. Сейчас идет публикация романа Захара Прилепина. Это и известные московские публицисты, но, с другой стороны, это и авторы из Финляндии. Терять такой инструмент культурного взаимодействия ни в коем случае нельзя. Есть такие сферы, где вовремя сказанное или написанное слово может принести большие дивиденды в будущем, но это невозможно оценить в деньгах сегодня.

Мое мнение – в Карелии должны быть созданы условия для того, чтобы финский язык сохранился. Я могу только приветствовать то, что у нас есть немало тех, кто выучил финский язык не как свой родной, а как культурный язык Карелии, и успешно на этом языке работают. Но если предположить, что вдруг – я не хочу этого предполагать, но если вдруг случится какой-то пагубный перекос и финский язык сочтут в Карелии ненужным, то, по моему мнению, и я знаю, что это мнение разделяют многие мои коллеги, через некоторое время у нас заглохнут и карельский, и вепсский языки.

– В начале нашей беседы ты говорил об изменении читательской аудитории журнала. Так кто ваш читатель сегодня?

– Наш читатель сейчас – лоскутное одеяло. Это – не хорошо и не плохо. Это – данность. Это – и пожилые, и молодые люди. Это – люди, которые очень многое сделали для развития Карелии, но, может быть, из-за того, что их молодость была опалена войной, они не успели получить большого образования. Это – люди очень простых, рабочих профессий, и их более привлекают традиционные виды литературы. В то же время среди наших читателей – очень продвинутые профессора из финской академической среды, поскольку журнал приходит во все университетские библиотеки Финляндии. Наша читательская аудитория – очень пестрая.

– Незадолго до юбилея журнала Carelia тебе было присвоено звание заслуженного журналиста Карелии. Пользуясь случаем, я поздравляю тебя с этой наградой и все-таки хочу спросить вот о чем: когда-то будущий заслуженный журналист Машин был начинающим, а есть ли сейчас начинающие журналисты, которые могли бы продолжить твое дело в журнале?

– Отвечу откровенно: я такой смены на сегодняшний день не вижу. Наша редакция на протяжении многих лет работала над тем, чтобы подготовить такую смену. Я никогда не считал, но за 1990-е и 2000-е годы в редакции работало юношей и девушек гораздо больше, чем наш штат на сегодняшний день. К великому сожалению, кто-то из них покинул пределы России, кто-то предпочел работу с более хорошей оплатой и социальными условиями. Никто из тех, кто начинал работать в редакции, а были и такие, кто проработал у нас по нескольку лет, в журнале не остались. Я связываю это с тем, что работа у нас, действительно, трудная, потому что трудно людям, которые выучили язык «искусственно», работать в такой редакции, но трудно еще и потому, что во многих других местах труд оплачивается значительно лучше, а молодежь стремится к более обеспеченной жизни, и никого из ушедших за это осуждать нельзя.

Я пришел на работу в журнал Carelia в 1991 году, а в литературных семинарах и совещаниях молодых литераторов, которые проводила редакция, участвовал с начала 80-х годов. Я был тогда студентом, и мне это было интересно. Но, как я уже сказал, интерес к журналу тогда был больше. Тогда попасть на работу в редакцию республиканского издания, хоть на русском, хоть на финском языке, было престижно. Это была карьера, и все наши мастера – Ругоев, Степанов, Тимонен – были живыми людьми, с которыми можно было поздороваться за руку и пообщаться. Сейчас ситуация изменилась, и я вынужден признать, что в редакции сегодня только два сотрудника, которые еще не достигли пенсионного возраста. Это – я и художественный редактор Алексей Максимов.

Вопрос о том, кто будет дальше делать журнал, стоит очень остро. Но, наверное, если будут читатели, то каким-то образом будет решен и вопрос, кто будет для них писать.

Интервью записал Валерий Поташов,
«МК» в Карелии».