Смерть поэта стала развязкой сюжета первой в Карелии рок-оперы.

Сочетание "рок-опера" у любого здравомыслящего человека, в первую очередь, ассоциируется с вебберовским "Иисусом Христом". Возможно, кто-то вспомнит отечественные образцы - "Юнону и Авось" и "Звезду и смерть Хоакина Мурьетты", а самые продвинутые - "Томми" от группы "Йес". Существуют и другие рок-оперы, но более-менее серьезных постановок (здесь, кстати, попросим не путать рок-оперу с мюзиклом) фактически не было. Поэтому, несмотря на скептическое отношение некоторых журналистов, Карелия может гордиться: Национальный театр сделал, казалось бы, невозможное.

Видимо, устав наблюдать, как актеры изображают на сцене театра драму, режиссер Сергей Пронин решил добавить в репертуар "изюма". Кстати пришлась пьеса Елены Сойни "Оставайся в Бьярмии", которую перевели на финский язык Йоханнес Хидман и Армас Машин. Питерский композитор Владислав Панченко, известный по музыке к фильмам "Кукушка", "Особенности национальной рыбалки", "Операция "С Новым годом!", "Блокпост", сериалу "Убойная сила", написал нечто, похожее на этно-рок. Художник-сценограф Ирина Пронина поколдовала над оформлением сцены и костюмов. Актеры (наши и финны) потренировались в искусстве вокала, выучили слова. И - получилась рок-опера.

Итак, нас заманили в театр. Вжимаемся в кресло и переносимся в Бьярмию - мифическую северную страну, простиравшуюся некогда от берегов Белого моря до Урала. Мы в Х веке. Сюжет пересказывать не буду. Понятное дело, что он героическо-патетический: борьба за власть, любовь и смерть. Смерть вовсе не воинов. Эти-то в итоге остались живы, несмотря на все кошмарные, почти всамделишные побоища (постановщик боев - Александр Овчинников из "Творческой мастерской"). Единственного, кого  "замочили", да и то в финале - веселого скальда (по-нашему - поэта) Эйнара, который воспевал то грозного сына конунга Харальда Серую шкуру, то свою возлюбленную Йоучен, дочь бьярмской колдуньи. В общем, мораль из рок-оперы можно вынести и такую: длинный поэтический язык в Х веке доводил вовсе не до Киева.

По количеству меха, кожи и лязгающей жести, думаю, эта постановка впереди планеты всей. Похоже, что актеры ловили невероятный кайф от перевоплощения в представителей диких тогда еще народов: сверкали глазами, отчаянно жестикулировали, дрались. Заминочка вышла, когда новгородские купцы ("наш" Антон Леонтьев и финн Яакко Тохканен) вдруг стали креститься. Вроде бы на дворе по сценарию Х век, и, если вспомнить, когда крестили Русь, получается, что парни из Новгорода отличались особо передовыми взглядами. Да и Бог с ними…

В принципе, на текст, написанный Еленой Сойни, не являйся он первопричиной постановки, можно было бы и вовсе закрыть глаза или уши, как сделали те зрители, у которых не работали наушники с голосом переводчика. Глаза они устремили на сцену, а уши услаждали исключительно финской речью и музыкой. Музыка хороша. В какой-то момент почудились мотивы из "Джизаса Крайста", но такие мысли стоило прогнать прочь; на выходе из зала партии некоторых героев навязчиво вертелись в голове. "Доволен ли композитор?" - спросила у музыкального руководителя Олега Гуреева. "Вроде бы доволен", - ответил тот и кивнул в сторону Владислава Панченко, прогуливавшегося в фойе в один из премьерных дней. Вид у композитора и в самом деле был довольный.

Довольны были и сами актеры, и зрители, которые отметили игру Вячеслава Полякова (Куха, бьярмский охотник) и Ольги Портретовой (Рагни, сестра Харальда), хотя, на мой вкус, менее темпераментная и более женственная Рагни в исполнении финской актрисы Риины Уймонен органичнее.

"Главная задача театра - брать за душу, - сказала одна из зрительниц. - А этот спектакль за душу меня не берет". Не уверена, что постановщики ставили перед собой такую задачу. Но цели - сделать шоу - они достигли. В антракте некоторые (то ли заядлые театралы, то ли, наоборот, театроненавистники) плюнули и ушли. Но в целом зрители не зевали, а школьники старших классов, хоть и хихикали в отдельных моментах, смотрели оперу, широко раскрыв рты и глаза.

Марина КИВИРЬЯН.