Протоиерей Николай Озолин, настоятель Свято-Николаевского собора в Ницце о своих послушаниях, судьбе Кижей и подвиге православных во Франции

На протяжении 14 лет его имя было неразрывно связано с Кижами. В 1997 году молодой священник Николай Озолин, который родился и вырос во Франции, в семье русских эмигрантов, получил духовное образование в Свято-Владимирской семинарии в США, занялся возрождением церковной жизни на знаменитом карельском острове. Два года назад настоятель Спасо-Кижского Патриаршего подворья по благословению Святейшего Патриарха Кирилла уехал в Ниццу, с новой миссией – организовать богослужебную жизнь Свято-Николаевского собора. Но Карелия, где он обрел свой первый приход и свою семью, не отпускает отца Николая. «Я очень скучаю по  Кижам и Петрозаводску, – признался Николай Озолин, заехавший в Карелию на несколько дней в конце июня. – Здесь прошли мои лучшие годы – моя молодость». Почему священник и сегодня живо интересуется происходящим на Кижах и чем он занимается на Лазурном берегу? Николай Озолин дал «МК» в Карелии» эксклюзивное интервью.

Кижи превратятся в Диснейленд?

– Отец Николай, недавно в Карелию приезжала целая группа американских профессоров, руководитель которой Александр Богуславский с большой теплотой вспоминал время, проведенное когда-то у вас в Кижах. И вы не скрываете, что не можете забыть остров. Чем же все-таки, на ваш взгляд, так притягательны наши Кижи?

– Кижи – это особое место. Для одних – это памятник архитектуры, для других – святое место, для третьих – место мученичества, разорения советской властью целого сословия – крестьянства. Поэтому к Кижам никто и никогда не равнодушен. И очень важно, чтобы к этому музею-заповеднику в Карелии оставалось бережное отношение. Известие о начавшейся несколько месяцев назад несправедливой кампании против доброго имени предыдущего директора Эльвиры Аверьяновой сильно меня расстроило. Эльвира Валентиновна вошла в историю музея. При ней Кижи преобразились, она вывела карельский музей на уровень федерального. Очень помогала сначала Кижскому приходу, потом Патриаршему подворью. Всегда была лояльна к церкви. И эта лояльность была отмечена Патриархом Алексием II, который наградил ее орденом «Святой Ольги III степени». Она – первая женщина в Карелии, которая удостоилась этой награды. Я очень уважаю Эльвиру Валентиновну как руководителя и люблю ее как человека.

– Большое видится на расстоянии… Вы считаете, что сегодня над Кижами нависла угроза?

– Я немало путешествовал в своей жизни, видел многое. Что делает место уникальным? Его подлинность, аутентичность. Понятно, что Кижи, существовавшие до второй мировой войны, исчезли: деревни разорены, изменился ландшафт острова. Но храмы на фоне природы – это гармоничная картина, которая запечатлелась в сознании людей в течение последних пятидесяти лет, она привлекает и манит туристов. Меня тревожит, что будущие возможные планы нынешнего директора могут нанести непоправимый урон этому дивному месту. Есть опасность его превращения в какой-то китч, русский Диснейленд. Непродуманные коммерческие проекты могут сильно навредить музею-заповеднику. Недопустимо превратить Кижский ансамбль в некую декорацию, на фоне которой будут построены развлекательные комплексы, по своей сущности понижающие духовную ауру и значимость Спасо-Кижского ансамбля.

Кроме того, Кижи окружены целым ожерельем островов, где расположены потрясающие по красоте часовни. Нельзя забывать и о собственно научной составляющей музея, которая складывалась десятилетиями и способствовала упрочению авторитета музея. Также музей ведет постоянную реставрационную деятельность, которая позволяет гостям острова из года в год видеть и ценить русское деревянное зодчество. Сотрудники музея составляют один большой коллектив, требующий самого уважительного и тактичного обращения.

Маленький Советский Союз

– Вы с такой любовью говорите о Кижах, видимо, покидать остров не очень-то и хотели. Когда два года назад вы уезжали в Ниццу, в Петрозаводске многие говорили, что отца Николая отправили в ссылку. Мол, ваши отношения с церковными руководителями разладились. А как вы относитесь к своему переводу во Францию?

– В жизни каждого человека есть разные периоды с разными послушаниями. Я очень счастлив, что мое служение на острове было при патриархе Алексии II. Это было время большой творческой свободы. Сегодня у меня новое послушание – патриарх Кирилл доверил мне весьма сложную, но интересную миссию. Я начинаю создавать приход в Ницце. Со мной помощники из Петрозаводска, с которыми мы прежде работали на Кижах. И мы смогли по-доброму начать наше дело. Свято-Николаевский собор в Ницце впечатляет своей красотой. Он не был тронут никакими катаклизмами. Когда туда входишь, складывается ощущение, что попадаешь в машину времени: вы словно переноситесь в дореволюционную Россию. Убранство храма сохранилось со времен Николая II. Однако есть и проблемы, требующие безотлагательного решения. Храм нуждается в реконструкции инженерных сетей, обновлении кровли, необходима реставрация иконостаса, настенной росписи, церковной утвари.

Несомненно, большой радостью для нашего прихода стала недавняя новость о выделении государством значительной суммы на реставрацию Свято-Николаевского собора. Таким образом, Россия сдержала слово перед властями Ниццы – при получении храма оказать ему подобающее внимание. Потому я приложу все усилия, чтобы одна из жемчужин русской церковной архитектуры за пределами Отечества вернула себе былое великолепие.

Количество людей, посещающих этот «русский кусочек» на Лазурном берегу, постоянно растет. На Французской Ривьере сейчас проживают десятки тысяч выходцев из бывшего СССР. Это маленький Советский Союз. Среди этих людей – множество православных семей. Таким образом, мое послушание заключается в приобщении их к церковной жизни.

– Но приняли вас в Свято-Николаевском храме явно не с распростертыми объятиями. Французская община, находящаяся в подчинении Константинопольского Патриархата, считает собор своим. Какие у вас отношения с клириками Константинополя?

– У французской общины большие сложности восприятия нынешней России. Она крайне политизирована. Эти люди многие десятки лет считают, что у них особый путь, особое предназначение, что они не имеют никакого отношения к современной России и русскому священноначалию. Все это находило свое оправдание во время «холодной войны». Но вот уже больше 20 лет как ситуация изменилась. Нужно понимать, что белой эмиграции, как мы себе ее представляем, уже нет. Она вымерла. Основная масса моих прихожан  – это люди, которые жили в СССР от Прибалтики до Казахстана. Их приход в храм французская община не приветствовала. Им отказывали в крещении, венчании.

Правда, судилась с общиной Российская Федерация, не Русская Церковь. Российское государство после семи лет судебных тяжб вернуло себе Свято-Николаевский собор, который царь Николай II отдал местной общине на 90 лет. Я принял храм от администрации президента России в декабре 2011 года.

Вера как аномалия

– В последний год в России постоянно возникают какие-то скандалы вокруг православной церкви. Как вы думаете, с чем это связано?  

–  Я считаю, что это спланированная  кампания. Роль церкви в обществе растет. Хотим мы этого или не хотим, понимаем мы это или не понимаем. Это не может всем нравиться. Определенные силы разыграли кампанию очернения имени церкви. Но все это церковь уже проходила в 20-30 годы прошлого века. Я отношусь к этому как к нездоровому жару, который нужно пережить. Каждодневной труд церкви приносит свои плоды. Церковь в России является источником утешения для многих, местом духовного роста. Есть много замечательных, удивительных подвижников русской церкви – священнослужители, монахи, монахини и миряне.

Когда мы живем за рубежом, мы это видим особенно ярко. Хотя в современном мире быть человеком с настоящими духовными убеждениями чрезвычайно трудно. В Западной Европе это вообще подвиг, во Франции это некая аномалия. Последние законы по легализации однополых браков стали катастрофой для Франции, потому что правительство провело закон, который реально разделил общество. И в будущем мы еще увидим плоды этой непродуманной политики. И об этом на Западе нельзя говорить – политкорректность столь велика! Так что в России быть верующим гораздо легче. Политкорректность пока еще не полностью завоевала Россию. И я считаю, что это большое благо для нашей страны.

– Вы родились и выросли во Франции. Кем же вы себя считаете – французом или русским?

– Я – русский человек. Этот выбор сделан мною давно и вполне сознательно.

Наталья СОКОЛОВА
По материалам «МК» в Карелии»