Разговоры на международных форумах об IT-революции и глобальном отставании России не впечатляют российских собеседников, оперирующих феодальными категориями. Они всячески пытаются «спустить на землю» западных фантазеров.

Турецкая загогулина в нынешней российской внешней политике свидетельствует о многом в сфере приоритетов экономического развития страны. Отмена туристических санкций мгновенно откорректировала поток отдыхающих. Отдых в Сочи и в Крыму при всём патриотизме трудно сравнить по критериям «цена/качество» с турецким, да и купальный сезон там длится от силы четыре месяца в году. Обладателям тонких кошельков оказалось не до лингвистических споров о том, что именно было сказано в письме Реджепа Эрдогана в адрес Владимира Путина – «извините» или «сожалею». Обладателям толстых кошелей это тем более вторично, поскольку ни Лазурка, ни Капри, ни Сардиния не стоят рядом с полудиковатой Антальей.

Политологам и социологам остаётся, правда, вопрос, почему именно так, а не иначе к стремительным внешнеполитическим кульбитам отнеслись граждане России, многие из которых всего семь месяцев назад после фразы президента «помидорами не отделаются» спешно отчисляли из вузов турецких студентов, меняли «турецкие» вывески на магазинах, останавливали фуры с разрешёнными грузами из Турции на таможне и просто припоминали туркам в социальных сетях все исторические обиды за прошлые века?

Нечто похожее наблюдается и с «азиатским поворотом» – казалось бы, последовательно возбуждённой за последние два года темой инвестиционного диалога с Китаем. Количество профессиональных обсуждений в русле «пора возвращаться к переговорам с Западом» ощутимо растёт. Бизнес не хочет оставаться заложником политиканов и правительственных чиновников, весьма своеобразно понимающих национальные интересы. Тем более когда все осознают, что в обстоятельствах высоколобых споров о будущем мира определяющим выступают ценности, а не меркантильные расчёты.

Серьёзнейшей проблемой для отечественной экономики становится наложение на антизападную риторику принципиально новой матрицы технологического отставания страны. Причём не в логике реиндустриализации, а в категориях современной промышленной революции. Так, германская концепция «Индустрии 4.0» (перехода к кибер-физическим системам, когда все производимые продукты помимо своей материально-пространственной организации и источника энергии, не просто интегрируют в себя чип, микропроцессор, но и получают встроенное программное обеспечение, соединяющееся с большими программными платформами) принята в качестве обоснования всей картины миропорядка, к которому стоит стремиться.

За последние три месяца автор этих строк становился свидетелем нескольких российско-германских бизнес-диалогов. И на регулярной основе происходил «разрыв шаблонов», когда отечественные специалисты начинали размышлять об «Индустрии 4.0» в рамках доморощенной архаической концепцией технологических укладов. Немецкие партнёры пытались было объяснять, что суть дела не касается конкретных возможностей разных инновационных гаджетов. Но довольно быстро понимали, что говорение о фантастическом будущем и рассуждения об IT-революции не впечатляют собеседников, оперирующих практически феодальными категориями.

Когда германские коллеги пласт за пластом рассматривали дискурс, сформированный высказыванием: «Выиграет тот, кто идёт навстречу будущему, а не ждёт его», диалога не происходило, слишком долго российские предприниматели занимались только своим прошлым. Когда звучали предложения: «Мы будем очень рады, если вы примете решение о новой стратегии, но знайте, что реализовывать её нужно прямо сейчас, завтра будет уже не нужно, отставание станет безнадежным», то «технофантазёров» всячески пытались уговорить «опуститься на землю». Ну а повороты обсуждений о важности инноваций в области образования и науки наталкивались на реплики о системах безопасности и антитеррористической взаимозависимости.

В эти минуты мне казалось, что падение цен на нефть и газ пока сказалось лишь на уменьшении доходов государства от налогов и таможенных пошлин, а личные доходы нефтяников и газовиков сохранились до сих пор на уровне бума цен на углеводороды. И они реально никак не могут понять, почему новый гаджет просто нельзя купить.