В сентябре в России было упразднено министерство регионального развития. Это правительственное решение вызвало в российских регионах противоречивую реакцию. С одной стороны, Минрегион вряд ли можно было назвать особо эффективным ведомством. За его 10-летнюю историю трудно вспомнить какие-то знаковые проекты, которые существенно повысили бы уровень развития того или иного региона. Поэтому оптимизация этой чиновничьей структуры (только в центральном аппарате министерства работало более 600 человек) выглядит давно назревшей. Кроме того, возглавляли Минрегион, как правило, бывшие губернаторы, деятельность которых в собственных областях трудно признать слишком успешной. Так, в бытность последнего министра Игоря Слюняева главой Костромской области ее государственный долг вырос почти в три раза… Но с другой стороны, возникает неизбежный вопрос о перспективах российской региональной политики как таковой. Упразднение Минрегиона обосновывалось тем, что в составе правительства созданы министерства по делам развития конкретных территорий – Дальнего Востока, Северного Кавказа и Крыма. Однако как же быть с остальными регионами? Если для каждого из них создавать отдельное ведомство, этот процесс обернется не оптимизацией, но напротив – резким разрастанием бюрократического аппарата.
Хотя вообще-то выглядит очевидным – региональным развитием должны заниматься все министерства, соответственно своей специализации. Ибо Россия состоит из регионов, и если об этом забыть, федеральные чиновники окажутся в каком-то другом измерении, чем страна. Конечно, согласование межбюджетных отношений и реализацию федеральных целевых программ в регионах уместнее передать экономическим ведомствам. Но все же региональное развитие не сводится только к сокращению известного разрыва между "донорами" и "дотационниками".
Какое министерство отныне будет курировать такую сложную и тонкую тему, как национальная политика и проблемы национальных меньшинств? Сам Минрегион в процессе многочисленных правительственных трансформаций возник на базе прежнего министерства национальной политики и частично продолжал его функции. Теперь говорят, что эти полномочия перейдут министерству культуры. Однако жизнь и проблемы малочисленных коренных народов не исчерпываются лишь фольклорными выступлениями…
Не пора ли изучить современные технологии продвижения территорий, успешно применяемые развитыми странами? Так, практически в каждой европейской стране существует целая сеть агентств регионального развития. Это полугосударственные, или даже вовсе негосударственные общественные организации, объединяющие местных политиков, ученых и творческую публику. Они заняты разработкой эффективных стратегий регионального маркетинга и брендинга, делая свои территории инвестиционно и туристически привлекательными.
Успешные региональные бренды возникают именно так – на пересечении творческих озарений и научных расчетов, а затем продвигаются местными властями и СМИ. Классический пример – финская Лапландия, где построили "деревню Санта-Клауса", которая ежегодно принимает сотни тысяч туристов со всего мира. Этот некогда депрессивный регион сегодня зарабатывает в свой бюджет суммы, сравнимые с какими-нибудь нефтяными "клондайками". Причем внедрение этого бренда не ограничивается только туризмом – туризм стимулирует и другие отрасли экономики: строительство, транспорт и т.д. Однако если с этой точки зрения взглянуть на Россию, мы увидим довольно печальную картину. В крупнейшей по размерам стране мира, от Балтики до Тихого океана, своими продвинутыми брендами могут похвастать разве что Москва и Санкт-Петербург. Для большинства зарубежных туристов знакомство с Россией исчерпывается этими двумя столицами. А например, такие различные и по-своему самобытные города, как Томск, Омск, Новосибирск, Красноярск, Иркутск, и поныне воспринимаются сквозь призму стереотипа о "сплошной морозной Сибири". Причем – не только зарубежными туристами, но и самими россиянами из европейской части страны.
Развитие уникальных региональных и городских брендов могло бы исправить эту ситуацию, увеличить взаимный интерес различных российских областей и республик, и поднять турпотоки между ними. Локальный брендинг – это мощный инструмент интеграции. И напротив – когда регионы становятся культурно одинаковыми, они утрачивают этот интерес друг к другу и постепенно отчуждаются… Региональные бренды опираются на местные традиции, но не консервируют их как архаичную экзотику, а напротив – делают мотором современного экономического развития. Этой проблемой в России долгое время занимался географ и специалист по региональному маркетингу Денис Визгалов – к сожалению, безвременно ушедший из жизни в нынешнем году. Он написал несколько новаторских для России исследований, участвовал в разработке концепций развития десятков городов (в том числе и украинского Кировограда), и именно ему принадлежит печальная характеристика российской городской среды как "имиджевой пустыни".
Денис старался всячески исправлять эту ситуацию, сотрудничая с региональными и муниципальными администрациями, местными учеными и креативщиками. Но практически повсюду сталкивался с дежурной ситуацией – в региональных и городских бюджетах просто не прописано стратегическое развитие как таковое. Поэтому успешные брендовые находки возникают скорее как исключения. Один из проектов Визгалова назывался "Россия тысячи городов", уникальных, но взаимосвязанных. Однако у властей, которые мыслят категориями "единой вертикали", он понимания не нашел… Решением этой актуальной задачи и могли бы заняться агентства регионального развития. А для координации межрегионального взаимодействия можно было бы создать какую-нибудь "зонтичную" федеральную структуру. Только, учитывая противоречивый опыт Минрегиона, такую структуру надо создавать не как очередное бюрократическое ведомство, но как научно-творческое сообщество.
Но пока это, увы, выглядит "призывом в пустоту".
Комментарии