Почему зависимость от экспорта природных ресурсов в сочетании с неработающими или неэффективно работающими институтами – не голландская, а российская болезнь?

Тридцать семь лет назад, в 1977 г., журнал The Economist описал «голландскую болезнь» – спад производства, зафиксированный в Нидерландах после открытия там большого месторождения природного газа. За прошедшее время ведущие экономисты индустриально развитых стран выработали несколько направлений лечения этой напасти. Не все они являются универсальными, но на уровне макроанализа сводятся к сбору нефте-и-газодолларов в суверенные фонды и, таким образом, их «стерилизации». Те страны, которые, как Россия или, например, Венесуэла, не справляются со стерилизацией, подвергаются демодернизации. Это одна из главных проблем современного мироустройства, и образцом здесь является Россия с неустоявшимися правами собственности и другими неблагоприятными особенностями, которые экономисты – теперь уже не только западные, но и отечественные – вежливо называют «дурными институтами».

Ситуация усугубляется, если в государстве с неразвитой институциональной структурой элита начинает зависеть не от результатов труда населения, но от промысла природных ресурсов. Ресурсозависимость приобретает, как правило, региональный характер. В Карелии это, вне сомнений, лес. И у торгующего сырьём государства, и у его регионов нет объективных причин развивать механизмы эффективного управления, способствующие справедливости, конкуренции и верховенству права. По большому счёту, такое государство не зависит от налогообложения, а значит, не зависит и от населения. Наоборот, граждане начинают зависеть от перераспределения доходов, полученных с «одного далёкого месторождения».

Экономисты выделили ещё одно существенное наблюдение. У рассматриваемого государства вместо институтов, которые заняты производством труда и знаний, складывается аппарат безопасности, необходимый для защиты транспортных путей и финансовых потоков. Именно отсюда вырастает желание строить дорогостоящие трубопроводы в обход стран-транзитёров и формировать замкнутые на национальную валюту платёжные системы. Параллельно развивается и бюрократическая система, которая перераспределяет материальные блага, оставляя себе нужную долю или формируя устойчивые предпосылки для нерегламентируемого администрирования, называемого по-другому коррупцией.

В России цифровое подтверждение находится на поверхности, в структуре занятых на 2%, работающих в сырьевых секторах экономики, приходится «необходимая» группа граждан – 4%, которые обеспечивают безопасность. Они защищают трубы, банки, границы и отдельных представителей чиновнического сословия. Неудивительно, что с некоторого времени начинает действовать формула, в соответствии с которой население убывает не вследствие намеренного уничтожения, а из-за систематического пренебрежения. Образуется порочный круг: чем больше государство полагается на природные ресурсы, тем меньше оно инвестирует в человеческий капитал, но чем ниже развитие человеческого капитала, тем больше такое государство зависит от своей торговли ресурсами.

Страны, приобретающие западносибирскую нефть и карельский лес, обоснованно можно определять как трудозависимые, их богатство создаётся трудом граждан. Тут нет другого источника благосостояния, чем работа населения (в т.ч. и сугубо интеллектуальная). В такой экономике действует старая аксиома: стоимость создается трудом. Государство облагает этот труд налогами и не имеет других источников дохода. Тут не только граждане заинтересованы в своём образовании, здоровье и, по сути, успехе и благополучии, но и государство, поскольку чем лучше работают граждане, тем больше они платят налогов; чем более институционализированы «правила игры», тем лучше государство управляется.

Обсуждаемые модели становятся ещё более очевидными при исследовании торговли между ресурсо- и трудозависимыми государствами. По сути, это взаимодействие двух участников, один их которых продаёт ценный ресурс, а другой покупает его, обменивая на продукты труда своего народа. Современная экономическая теория учит, что, заботясь об эффективности, трудозависимое государство способствует развитию внутренней конкуренции, прав собственности и общественных благ, обеспечивает научно-технический прогресс и поощряет инновации.

Всё это не обязательно произойдет в ресурсозависимом государстве, хотя умный правитель может, в подражание другим странам, развивать те же функции. Скорее всего, однако, он предпочтёт угнетать своё население, пока то безропотно терпит. Однако есть очень серьёзная проблема. Так как элита не обеспечивает в своей стране права собственности, она не может полагаться на свои капиталы, держать их в отечестве и передавать детям. Вместе со своими гражданами элита страдает от недостатка общественных благ, например, справедливого правосудия, чистого воздуха и хорошего здравоохранения. Ей нужны блага, которые доступны только в трудозависимом государстве. Так происходит следующий виток: элита ресурсозависимого государства прикупает активы и хранит депозиты в трудозависимом государстве, там же решает свои конфликты, содержит свои семьи. Парадоксальным, но понятным способом за рубежом осуществляются инвестиции в те самые институты, которые бюрократия не поддерживает или даже разрушает у себя дома: справедливые суды, независимые медиа, вольнодумные университеты.